Польское наследство. третья книга Русской Тетралогии - стр. 79
– Да как же так! – начали говорить, нет, роптать, слушающие. – Да я бы такому сыну! Да такого сына нужно пороть нещадно! Да что же это за невежество! Да…
– Позавтракали, а после завтрака первый, примерный, сын отлучился на какое-то время, с друзьями на улице заговорился, да только к вечеру и вернулся. А второй сын, ругаясь себе под нос, весь день помогал отцу в винограднике.
Аудитория притихла.
– Рассказав притчу эту, – объяснил Бенедикт, – спросил Учитель своих апостолов – какой, по-вашему, сын лучше?
***
– Себе на уме Бенедикт, – заметил Хелье, расплачиваясь с перевозчиком.
– Забавный парень, – согласился Нестор.
– Надо бы с ним поговорить по душам. Но как он всех, всех ублажил, а? Одной речью. И народ, и духовенство, и правительство! Ладно … Соберусь-ка я пока что … нужно мне ехать в Венецию, Нестор. Поедешь со мной?
– Не знаю, – уклончиво ответил Нестор. – Скорее всего нет.
– Предложение делать не пробовал?
– Отец, оставь в покое мою личную жизнь.
– А я что? Я молчу, – Хелье развел руками. – Одобряю все твои решения, ну разве что ворчу слегка. Уж и поворчать нельзя. Эка Бенедикт меня вместе со всеми приложил.
Вошли в хибарку и увидели странное. Мишель и Гусь, переодетые королевскими гвардейцами, рылись в сундуке Нестора. Стало быть, все-таки позарились на «сбережения».
– Эй! – сказал Нестор строго. – Вы чего это?
Оба обернулись, засуетились, и Гусь выпростал из ножен зловещего вида сверд.
– Молчать, – сказал он. – Мишель, быстрее.
Мишель достал из сундука кожаную калиту. В калите звякнуло.
– Не двигайтесь с места, вы, оба, – приказал Гусь. – Отец с сыном, как трогательно.
– Нестор, отойди, – тихо и быстро сказал Хелье.
– Нестор, стоять! – возразил Гусь. – Мишель, ты долго будешь там копаться?
– У него еще перстень был где-то, – пробормотал Мишель, глядя через плечо на отца и сына.
– Стойте смирно, оба, – велел Гусь. – Не дергайтесь!
– Какие еще будут пожелания? – спросил Хелье.
– Пожелания такие, сьер, что ежели ты будешь нам мешать, мы свернем шею твоему отпрыску.
Этого говорить не следовало. Кровь бросилась Хелье в голову. Гуся спасло то, что драться он на самом деле не собирался, иначе грузность и сила его сослужили бы ему плохую службу – таких запросто не свалишь, пришлось бы ломать об его голову шез или ножку стола. Хелье сделал движение, Гусь среагировал, и в следующий момент лезвие ножа прилипло плоскостью к толстой шее Гуся.
– Бросай сверд, – сказал Хелье. – Считаю до одного. Раз.
Сверд грохнул об пол. Мишель провел быструю подготовительную работу по выхватыванию из ножен оружия, но сверд застрял и не хотел выхватываться. Хелье ударил Гуся коленом в пах, затем в ребра, локтем въехал в согнувшуюся жирную спину, и затем с размаху кулаком в ухо. Гусь рухнул на бок и получил несколько раз ногой в ребра. Мишель отступил и наткнулся на сундук. Хелье подошел и взял его за горло, поводя ножом.
– Калиту положи на сундук, – холодно сказал он.
Мишель поспешно подчинился.
– Отец…
– Молчи!
Хелье посадил Мишеля на сундук рядом с калитой и повернулся к Гусю.
– Вставай, толстяк, – сказал он. – Вставай, если не хочешь, чтобы хуже было.
– Хуже … хуже! … – застонал Гусь.
Хелье взял его за волосы, и Гусь, мыча, поднялся. Он хотел было защититься рукой, но Хелье тут же вывернул ему кисть неестественным образом, и Гусь издал протяжный звук на высокой ноте. Мишель вздрогнул.