Польское наследство. третья книга Русской Тетралогии - стр. 73
Хелье задумался.
Вот, к примеру, франки завоевали галлов. Галлы этого нисколько не стыдятся! Или, скажем, римляне во время оно завоевывали всех подряд, и теперь бывшие завоеванные этим хвастаются. Что ж, славяне – тупее, что ли? Или свободолюбивее? Нет, здесь что-то не так. Какая выгода Ярославу от того, что славян не завоевывали, что они сами, как пеньки безвольные, пришли своим ходом к каким-то варангам и сказали – вот они мы, владейте? Я сам варанг – если бы ко мне такие пришли, и просили бы меня – владей нами, я бы поспешил от них убраться, потому что это не люди, а, не знаю – юродивые какие-то.
Страшная мысль вдруг всплыла на поверхность, блеснула зловеще. Уж не … Содружество ли … само … оформило моему сыну эпистолярный заказ? Нестор, мальчик мой, если это так … то, хорла, свяжу я тебя сейчас по рукам и ногам, запихаю в повозку, поедем мы к ближайшему морю, там погрузимся на кнорр, и посвятим много-много лет поискам Эрика Рауде и его Винланда. Да. Этим, мальчик мой, я тебя не отдам. Ты не виноват, ты не знал. Они хитрые.
«И сказал ему один кудесник, Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, – от него тебе и умереть. Запали слова эти в душу Олегу, и сказал он, Никогда не сяду на него и не увижу его больше. И повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков».
Ну, эту байку про тезку моего рассказал Нестору Гостемил, уж это точно, подумал Хелье. Я ее помню с детства, а только но в несколько иной форме. Я тоже ее рассказывал Нестору, но Нестор запомнил именно гостемилов вариант, скотина неблагодарная. А рассказывать Гостемил умеет, не отнимешь.
«Владимир же стал жить с женою своего брата – гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк. От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей».
Все у парня как-то спиралью через дужку, подумал Хелье. Рагнхильд – гречанка да еще и монахиня. А может, ему это все просто неинтересно, подумал он. А если неинтересно – значит точно выполняет заказ. Но чей?
Ну, это просто узнать. Сейчас мы поищем, что там дальше написано – про Ярослава. И если Ярославу в сием писании только нимба не хватает, всем святым святой, то понятно, кто заказчик, и лучше бы так, а не Содружество.
Но до Ярослава Нестор не успел дойти. Очевидно, Маринка отвлекала.
Хелье тщательно зашнуровал писанину Нестора и положил ее на прежнее место.
***
По пути зашли в заведение, съели эскалоп, послушали во время еды неопрятного, разбитного менестреля, развлекавшего посетителей шансоном де жест под перебор примитивной лютни —
– По-моему, он просто издевается, – заметил Хелье.
– Ты ничего не понимаешь в парижской жизни, – возразил Нестор.
– Ну, раз ты такой понятливый – скажи, какой смысл в виршах сиих?
– Главное не смысл, главное чувство.
– Какие все чувственные стали.
Перевозчикам в тот день было раздолье – каким-то образом слухи о необычном (крамольном, наверное) римском проповеднике разнеслись по городу, и лодки курсировали между вторым островом и обоими берегами непрерывно, и Хелье и Нестору пришлось даже постоять в очереди – желающих перебраться к Святому Этьену набралось три дюжины человек.