Полосатый рейс (сборник) - стр. 13
Пауза. Враги стоят, в упор глядя друг на друга. Кажется, вот-вот произойдет что-то страшное.
– Вот что, – произносит наконец Олег Петрович, – идите спать. И чтоб это было в последний раз!
Такого оборота Маришка никак не ожидала.
– Почему же вы не ведете меня к капитану?!
– Потому что вы очень глупая девчонка! – говорит старпом. – И мне вас просто жалко!
Он поворачивается к ней спиной и вешает на стенд пожарный топорик.
– Не надо мне вашей жалости! Не надо. Я вам не позволю себя жалеть! – чуть не плача, кричит Марианна.
Но старпом уходит, не обернувшись.
Раз, два, три, – стучит он в дверь своей каюты. Кто-то открывает изнутри задвижку, и старпом гордо входит к себе.
Закрывшись изнутри намертво – просунув ножку стула в ручки двери своей каюты, – собирается спать капитан… Он уже отстегнул подтяжки и обул шлепанцы.
Стук и голос Марианны:
– Это я, дядя!
Капитан, наспех натянув китель, разбаррикадирует дверь.
В каюту врывается Маришка.
– Дядя! Знаете, кто делал тигриные следы?.. Это я! Понимаете, я! И ни капельки не раскаиваюсь! Вот!..
– Не может быть… Ты? Как!.. – говорит потрясенный капитан.
В качестве доказательства Маришка ставит своей «тигриной лапой» черный штемпель на подушку капитана.
Василий Васильевич хватается за голову. Он вне себя от возмущения.
– Какой ужас! Какой позор! Член нашего коллектива!.. Работник пищеблока! И кого ты подводила под выговоры?!.. Олега Петровича!.. Вот она твоя так называемая любовь, она только на такую глупость и способна…
…Марианна сидит за столом капитана, грустно задумавшись. Она положила подбородок на руки, одетые в «тигриные лапы».
– …А твое легкомыслие! Какие ты только не меняла профессии, кем только не собиралась стать!
– Да, правда… – печально говорит Марианна, – я еще не нашла своего призвания…
– «Не нашла», «не нашла», а когда найдешь, откуда ты будешь знать, что нашла?
– Ну, я тогда сразу почувствую… каждый человек на что-то способен, только иногда не так легко найти свой талант… не так легко… понимаете?..
– Ничего ты не найдешь, и ничего из тебя не выйдет, – говорит капитан, – так и останешься в жизни балластом.
Он поворачивается к полке с книгами. Маришка хихикнула: из-под кителя капитана, как хвост, свисают подтяжки.
– Лично я не вижу ничего смешного! – говорит капитан. – Пойми, Маришка, главное в человеке – система, порядок, собранность, аккуратность. Все об этом пишут! – Он тычет пальцем в книжные корешки… – Вот… Великий педагог Ушинский… Макаренко… Песталоцци…
Маришка безудержно хохочет, оттого что, пока капитан произносит со всей серьезностью эту сентенцию, у него болтаются подтяжки, как хвосты.
Смех девушки выводит капитана из себя. Он швыряет на пол толстую книгу.
– Плетка тебе нужна, а не Песталоцци!
Василий Васильевич взволнованно поворачивается и идет к двери. Вдруг что-то потянуло его назад – это подтяжки зацепились за ручку кресла.
– Не трогай меня! – говорит капитан, не оглядываясь. – Мне не о чем с тобой говорить.
Он раздраженно шагнул вперед, подтяжки срываются и с силой хлопают его пониже спины.
Маришка истерически хохочет – она уже не может остановиться.
– Тебе смешно? – рычит Василий Васильевич. – Хватит! Властью капитана и дяди я сажаю тебя под арест!
На двери Маришкиной каюты большой, как калач, замок.
Кок Филиппыч отмыкает замок и кричит: