Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ - стр. 3

–Басмач, в магазине мозги не купишь, на кой черт тебе червонец? Ты просто не открывай рот на людях, и ты не будешь выглядеть полным дебилом. Так проще, и деньги целее будут.– Гурик сел на край койки и закурил.

–Дай, что как скряга-то. Отец, или ты дай. Хотя откуда у тебя, голодранца деньги?

Доска поскрипывала. Басмачу на самом деле и не нужны были деньги, просто он знал, что у Отца их нет, а тот терпеть не может, когда его величают голодранцем.

–А– а, хомячок, отправлю я тебя опять в Австралию, договоришься. Будешь там снова с кенгуру путаться, сифилис по саванне разносить. Понарожают уродов.– Отец сам начинал злиться.

–Отец, тебе, наверное, на свете интересно жить?– Спросил Басмач, отрываясь от брюк.

–Еще как,– огрызнулся Отец.

–Я так и думал. Глупым людям всегда интересно жить– они еще умеют удивляться.– Басмач остался доволен.

–Боже ты мой, Эйнштейн заговорил, какое счастье! И откуда он такой умный выискался? И надолго ли к нам?– Отец заерзал, чувствуя, как полегоньку к нему пробирается позор.– Гурик, смотри, Чита разговорилась, эта обезьянка еще недавно из мамы выпала, а уже Отца учит.

Басмач злился. Сравнение его с обезьяной никоим образом не льстило его самолюбию. Родственные отношения с хомячком тоже не добавляли ему вес в собственных глазах. А друзья распалялись. Басмачом его стали называть здесь, в институте, когда выяснилось, что он вырос на Кавказе. Еще малышом его родители, порядочные и интеллигентные люди, отвезли в Грузию из маленького русского городка, где жили прежде, там и осели. Так он и рос вместе со своим старшим братом на шашлыках, хинкали и хачапури вместе с чумазыми грузинскими детишками. Позже стал попивать Ахашени, Кинзмараули и Ркацители, когда первые мягкие волоски стали пробиваться на его щеках. Он купался в бурных водах Куры, да прогуливался по Шота Руставели, когда всей семьей выезжали из Рустави в Тбилиси, навестить дальнюю родню.

Наконец брюки были выглажены, Басмач принялся утюжить рубашку.

–Басмач, ты же все равно к Таньке идешь, мог бы и трекушку надеть, она все равно не заметит.– Пришел на помощь Гурик.

–Я не хотел тебе это говорить, Басма, но вчера Танька мне на ушко шепнула, что она меня любит, и тебе с ней ловить нечего. Я точно тебе говорю, так и сказала.

–Она с тобой даже по нужде на одном гектаре не сядет, не то, что на ухо шептать.

–Одумайся, Басмач, ты встал на порочный путь. Твоя похоть тебя погубит однажды. Попомни мои слова. – Сказал Гурик.

В комнату постучали.

–Да,– заревел Басмач.

В дверях показался маленького роста белобрысый паренек, от которого разило алкогольными парами, словно от пивной бочки. Одет был он просто: дырявые старые тапки на босу ногу, залатанные во многих местах домашние широкие шаровары, желтого цвета растянутая майка на голом теле и добродушная улыбка под носом.

–О-о, Боц, каким ветром тебя?– Спросил Басмач и немного ругнулся по-грузински.– Тьфу, а пьяный-то, ты где так набрался?

–Имею право?– Икнул Боцман.– А ты никак к Таньке собрался, что-то ее давненько не было видно? Ох, Басмач, Басмач!

–Здорово, Боцик.– Протянул руку Отец.

Гурик с кровати махнул пареньку.

–Привет, орлы, я пропил ваши деньги,– Боцмана немного пошатывало, однако он героически сносил удары судьбы.– Тпру, Басмач, Танька меня любит.