Полный справочник русской армии к началу Первой мировой войны - стр. 9

В театрах семеновские офицеры могли сидеть не далее 5-го ряда партера^>43.

Если за уходившим из полка по прослужении трех и более лет офицером не сохраняли (из-за неблаговидного поведения) членство в полковом офицерском собрании, то его именной серебряный столовый прибор ему не возвращали, но стирали с вилок, ложек и стакана гравировку его имени, отчества и фамилии.

Нижние чины в Семеновский полк традиционно подбирались такие, чтобы напоминали по внешности Александра I – являвшегося в бытность свою цесаревичем, в 1796–1801 гг., шефом семеновцев – высокие блондины «с продолговатыми лицами» (круглолицых определяли в Кавалергардский полк), «по возможности с синими глазами»^>44. При этом в головные роты батальонов – Его Величества, 5, 9 и 13-ю – шли «высокие и видные», а в 5-й роте «по традиции солдаты носили подстриженные бородки»^>45.

В 1905–1914 гг. лучшими в Семеновском полку были 2, 4, 6, 13 и 16-я роты, а худшей… «суворовская» 8-я (которой не везло на ротных командиров)^>46.

В гвардии у семеновцев было прозвище «кузнецы»^>47 (бытовавшее в основном в солдатской среде) – происхождение которого выявить пока не удается. Ямбургский уланский полк при Николае I прозвали «кузнецами» за мрачноватый, словно у перемазанных копотью кузнецов, вид в конном строю (светло-синие шапки, лацканы и флюгера на пиках терялись на фоне темно-синих мундиров и вороных лошадей – тем более что лацканы закрывались конскими шеями и головами)^>48. Но у семеновцев униформа была никак не мрачнее, чем у других полков гвардейской пехоты…

Со времен Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Семеновский полк находился в дружеских отношениях с лейб-гвардии Гусарским Его Величества. Как можно понять из воспоминаний Ю.В. Макарова^>49, семеновцы даже считали лейб-гусар своими «кумовьями», т. е. породнившейся с ними частью. О прохладных отношениях с однобригадниками – преображенцами – уже говорилось.

Квартировали семеновцы у Витебского вокзала, на Загородном проспекте и Звенигородской улице.

Лейб-гвардии Измайловский полк с середины 1880-х выделялся «литературной, поэтической, музыкальной, художественной и театральной деятельностью офицерского состава»^>50 – образовывавшего «единственное в своем роде» литературно-музыкально-театральное общество под названием «Измайловский Досуг», членами которого считались все офицеры полка^>51. («Измайловскими досугами» назывались и проводившиеся этим обществом дважды в месяц по пятницам (за исключением периода лагерных сборов) литературные и музыкальные вечера, художественные выставки и самодеятельные спектакли – широко известные в Петербурге.) «В обществе смотрели на Измайловцев, как на людей, которых, кроме “шагистики”, интересуют и другие вопросы»^>52…

При этом, по утверждению служившего в полку в 1890–1908 гг. С.И. Голощапова, служба измайловцами «велась изумительно образцово»; «“Служба прежде всего!” – таков был полковой лозунг»^>53. Думается, верить этому можно: по свидетельству другого офицера полка, С.А. Нащокина, в 1893–1898 гг. измайловцы – и при том отнюдь «не из-под палки» – сумели перещеголять своим внешним видом уже тогда «обращавший на себя внимание» «образцовой выправкой и одеждой» лейб-гвардии Павловский полк