Полнолуние - стр. 43

– Мы должны сказать, – с глухим стуком обе наполненные горячим чаем кружки опустились на стол, – сказать правду.

– И что потом? – Отрезав еще один кусок хлеба, он положил нож на разделочную доску и уставился на нее так, словно увидел что-то неприятное. – Ты представляешь, что будет потом?

– Не знаю, – слова с трудом вырывались из грудной клетки, буквально продираясь через пересохшее горло, – я не знаю, что будет. Я знаю только, что я так не могу. Я должна сказать правду. Понимаешь, должна! Они все должны знать…

– А помолчать ты не можешь? – Он с силой стиснул рукоятку ножа, а затем медленно, как показалось Анне, словно в замедленной съемке, встал и выпрямился во весь рост.

– Еще не спите? – Голос участкового был еле слышен на фоне странного, не прекращающегося ни на секунду шума.

– Да вроде рано еще. – Машинально взглянув на часы, Илья отметил, что стрелки показывают четверть десятого.

– Тогда одевайтесь и выходите на улицу, да товарища своего прихватите. Как выйдете, так направо и, считай, до конца улицы.

– Что-то случилось? – Илья вышел из спальни, и теперь к шуму в телефонной трубке добавились голоса, доносящиеся из включенного на полную громкость телевизора.

– Случилось… беда у нас случилась. – Колычев почти кричал. – Дом Колесниковой горит.

– А она сама? – Илья стал торопливо спускаться по лестнице.

– Так и она вместе с домом, – отозвался участковый. – Только, я думаю, она угорела уже, а дом-то еще долго гореть будет, пока не потушат. Так что подходите, лейтенантам я сейчас тоже наберу.

И шедшая на убыль луна, и сотни, если не тысячи звезд, казалось, все сияли с удвоенной яркостью, силясь рассмотреть хоть что-нибудь за густым черным столбом дыма, вздымающимся вверх к воронено-синему ночному небу. Столб этот был заметен с любого края поселка, и выскочившие на улицу Зубарев с Луниным бегом устремились туда, где и без них уже было шумно, многолюдно и, как положено при пожаре, бестолково. Когда стало ясно, что бежать придется не так уж и близко, возвращаться к машине уже не имело смысла. Улица, носившая имя Розы и прилагавшуюся к ней фамилию Люксембург, растянулась вдоль берега реки почти на три километра. Коттедж, в котором поселили приезжих сыщиков, располагался ближе к ее началу, в то время как дом Анны Андреевны находился в самом ее конце.

Первым с неуклюжей трусцы на шаг перешел запыхавшийся Лунин. Расстегнув молнию на пуховике и жадно глотая воздух, он видел, как Зубарев пробежал вперед еще метров двести и обернулся. Согнувшись и упираясь руками в колени, оперативник сделал несколько глубоких вдохов, после чего зашагал в сторону красно-оранжевых всполохов, озаряющих ночное небо.

К их приходу пожар уже был фактически потушен, а собравшаяся вокруг толпа перестала увеличиваться в размерах, поскольку почти все любопытные уже успели добраться к месту происшествия и теперь находились в томительном ожидании. Конечно, некоторые из присутствующих как могли утешали соседей Колесниковой, проживавших в другой половине дуплекса и еле успевших выскочить на мороз из полыхавшего дома. Но и они с нетерпением ждали, когда же прояснится судьба двадцатишестилетней школьной учительницы музыки Анны Колесниковой. С каждой минутой уверенность в том, что рано или поздно под обломками сгоревшего дома обнаружится тело несчастной женщины, становилась все крепче, поскольку каждому из не скольких десятков сбежавшихся на пожар людей было ясно – если бы Колесникова была жива, она бы тоже стояла сейчас вместе с ними, заламывая в отчаянии руки, а быть может, и громким, навзрыд плачем провожая последние минуты умирающего у всех на глазах дома.