Полная история Руси - стр. 14
На другой день велел Владимир созвать жителей всего города к реке, говоря: «Если кто не окажется на реке, богатый или убогий, нищий, работник, тот будет мне противен». Люди собрались с радостью, толкуя про себя: «Если бы это было нехорошо, то князь и бояре не сделали бы того».
Поутру вышел Владимир на Днепр с попами царицыными и корсунскими, с сыновьями и боярами. Народу множество, без числа, толпилось на берегу, – и начался торжественный обряд крещения.
Владимир велел строить церкви по всем тем местам, где стояли идолы. На Перуновом холме, куда приходили князь и люди творить требы богам, поставлен был храм Святого Василия, имя которого получил он при крещении. Тогда же и по прочим городам и селам начали приводить людей на крещение и ставить церкви: рассылались священники, дети отдавались в ученье книжное.
Так крестился Владимир и сыновья его, и вся почти земля Русская, мирно, беспрекословно, в духе кротости и послушания.
Владимир, пожив некоторое время в законе христианском, пожелал создать великолепную церковь, подобную той, какую видел в Корсуне. Шесть лет мастерами греческими строилась церковь, основание которой, скрытое в земле, удивляет до сих пор своим пространством и соразмерностью. Владимир отдал в нее все, что привез из Корсуня – иконы, сосуды, кресты, и поручил ее Анастасу Корсунянину, приставив попов корсунских, определил ей десятую часть от всего имения и всех городов своих. Освящение церкви было совершено с великим торжеством.
Греция, и еще более соседняя, единоплеменная Болгария, уже давно просвещенная христианским учением, имевшая многих знаменитых учителей, преемников святых Кирилла и Мефодия, доставляли нам первых священников, пылавших огнем обращения, как бывало везде с первыми христианами. Они принесли с собой священные книги, Евангелие, Апостол, литургию, писания отцов церкви на родном языке.
Владимир как будто переродился и начал иную жизнь. Жестокосердый, сладострастный, кровожадный, преданный пьянству, он стал умерен, воздержан, кроток, человеколюбив. Он приказывал всем нищим и убогим приходить на двор княжий и брать себе все, что нужно, пищу и питье, одежду и куны из скотниц. Распорядясь так, он все еще был недоволен, ибо больные и немощные не могут, говорил он, дойти до моего двора. Что же он сделал? Он велел пристроить возы, накладывать на них хлеба, мяса, рыбы, всяких овощей, квасы и меды в бочонках и возить по городу. Из улицы в улицу разъезжали его слуги и спрашивали: «Где больные и нищие, не могущие ходить», – и раздавали всем, кому что надо.
Точно так же, получив понятие из Священного Писания о драгоценности человеческой жизни, он не хотел казнить смертью даже разбойников.
И бранный дух Владимира, кажется, угас. В продолжение двадцати пяти лет остальной его жизни летопись упоминает в двух словах об одном походе его на хорватов (в 993 году), вероятно, по какой-нибудь особой причине; он жил в мире со всеми соседними государями: с Болеславом, королем ляшским, Андреем чешским, Стефаном угорским.
Только с печенегами война была беспрестанно. Владимир, лишь только водворился в Киеве, как начал принимать против них меры и поставил множество городов по Десне, Остру, Трубежу, Суле и Стугне, населил их мужами лучшими от словен, кривичей, чуди и вятичей, чтобы преграждать их набеги до Киева; иногда принужден он бывал ходить в Новгород, чтобы нанимать оттуда верховных воинов, то есть норманнов.