Полковник Русь. Знакомство с легендой - стр. 9

Русь действовал быстро, всё понимая и осознавая, опыт говорил ему, что до шоковой боли ещё минуты две-три. Потом начнётся ад. Группа спецов где-то уже рядом, надо успеть выйти из двора. Наверняка они успели включить спутниковое слежение, но изображения его лица у них ещё не было. На кухне Русь взял пачку салфеток и с двух сторон пулевого отверстия заткнул рану, лицо его при этом дёрнулось, брови нахмурились. С полки в прихожей Русь взял кепку с козырьком и натянул себе на голову. Потом он подхватил женщину под мышки и направился с ней к выходу.

– Молодец, держишь форму, – приговаривал Русь, спускаясь с подельницей Чернявого по лестнице. – Килограммов пятьдесят шесть, при твоём росте – идеально.

Открыв дверь парадной, Русь прижал к себе красавицу и, прикрываясь ею, добежал до арки. Выйдя из зоны обстрела, опустил свою ношу и, полагаясь на удачу, тут же вышел к проезжей части с поднятой рукой. Остановился красный «рио».

– До метро, пожалуйста; не обижу, – мягко проговорил Русь.

Водитель кивнул, и полковник плюхнулся на сиденье. Через перекрёсток Русь заметил спешащие навстречу две чёрные громадины «тахо». Его удача заключалась в том, что информация от спутника слежения появлялась на экранах где-нибудь в Берлине, и до спецов в «тахо» она дойдёт с задержкой в минуту. Он нырнёт в метро и растворится в подземке.

Русь покинул «рио», бодро спустился под землю на станции метро «Золотые ворота» и сел в ближайший поезд. Половина удачи была с ним, другая половина начинала жечь всё левое плечо.

Русь знал, что такое боль от пулевого ранения. Когда адреналиновые резервы организма заканчиваются, приходят два бравых молодца с острыми молотками и начинают часто, что есть силы, дубасить в место ранения. Эти два парня не знают пощады и орудуют своими молотками как заведённые. Никакие гримасы и заговоры не отвлекают их от бешеной работы. Это может длиться минуту, а иногда все пятнадцать. Когда от их ударов начинает слышаться эхо – это предвестник, что скоро на их место придут другие два парня, тоже очень здоровые, но медлительные, и молотки у них уже тупые как кувалды. Эти бьют сильно, но с паузами, во время которых можно соображать. В эти секунды просветления Русь вспомнил нужный ему адрес и вовремя вышел из вагона. На всякий случай он не поднимал голову, скрывая лицо длинным козырьком от камер наблюдения.

Поднявшись наверх, Русь огляделся и зашагал к освещённому дому в середине улицы. Парни с кувалдами у раны успели куда-то уйти, не забыв насыпать в неё соли и установить тяжёлую бетонную плиту. Это было уже терпимо. Русь поднялся на второй этаж, открыл дверь с кодовым замком, снял кепку и направился в ванную комнату. Сняв одежду, он промыл рану спиртом, заклеил приготовленным пластырем, сполоснулся и замертво рухнул на диван, не забыв накрыться пледом. «Сейчас самое главное – восстановиться», – была последняя мысль полковника в этот день.

Через четыре часа Русь открыл глаза. Едва светящиеся стрелки наручных часов показывали два ночи. Русь привык просыпаться, как зверь, от внутренних толчков, сразу переходя в боевой режим. Во сколько он лёг спать, сколько времени провёл во сне – уже десятки лет не имело для него значения. Глаза открылись – значит организм восстановился. С ранением это не сто процентов, но достаточно, чтобы действовать.