Политический дневник - стр. 21

Лишь один человек и пальцем не шевельнул: Геббельс. Я понимаю: он не может иначе.

Борьба за Англию не утихает ни на минуту. Обермюллер вернулся из Лондона, где говорил со всеми нужными нам лицами. Капитан Бойл[188] из Министерства ав[иации], лорд Лондондерри[189], капитан Файенс[190] (адъютант герцога Коннаутского[191]) и др. Переговоры О[бермюллер] зафиксировал письменно, и я вчера передал его отчет фюреру, который хочет в своей предстоящей большой речи 13 [июля] перед рейхстагом учесть англ[ийские] пожелания. Герцог Коннаутский желает получить конфиденциальный деловой доклад о событиях 30 июня для англ[ийского] короля – понятно, что из-за границы не слишком легко понять всю подоплеку. Вообще в Англии хотят знать правду о немецких вооружениях.

Министерство ав[иации] лояльно к нам и хочет помочь, но не надо водить их за нос, они же получают точную информацию. Будущий, приближенный к Уинтерботэму, а[виационный] атташе в Берлине – порядочный человек, полная противоположность нынешнему, ни в чем не разбирающемуся. Тогда и с н[емецким] атташе в А[нглии] поступят соответственно.

Совершенно конфиденциально рассказывают про визит Вейгана[192]. Как и везде, между разл[ичными] родами войск существуют разногласия. Сухопутные войска хотят урвать для себя как можно больше средств из сумм, выделенных на авиацию, и пригласили Вейгана, чтобы подкрепить свои претензии, а также чтобы поддержать франкофильскую политику вообще (как мне конфиденциально сообщили, Макдональда об этом приглашении известили постфактум). Против этого старого предвоенного психоза выступает молодое поколение Air Force и просит нас сноситься напрямую с их Генеральным штабом – в обход F[oreign] O[ffice] и немецкого посольства в Лондоне. Это единственно верный путь, и мы нажали ровно там, где нужно, чтобы шаг за шагом парализовать верную Франции сторону – что на самом деле отвечает и интересам Брит[анской] империи, иначе она снова окажется в положении 1914 года и может потерять все свои колонии.

Я докладываю фюреру об этом, а также о злосчастном вопросе внешней торговли. Как из-за нерадивости и безыдейности ведомств были потеряны миллионы валютных средств. Румынское дело (25 миллионов), наконец-то протащенное через все инстанции, снова легло мертвым грузом где – то в окружении г – на Поссе[193] (связи с еврейскими банками); новый комиссар по сырьевым вопросам[194] не имеет полномочий, его визит к нам: саботаж в маньчжурском вопросе, Цорес[195] как раз оттуда; непосредственная просьба к нам турецкого посла навести порядок в «турецкой сделке». Наконец-то: вопрос о хранении нефти Детердинга[196] у нас решен так, как хотели мы.

Соглашение с Норвегией приведено в порядок согласно нашим планам.

Фюрер очень рассержен нашими бюрократами в министерствах: «Я уже сейчас придам господам необходимое ускорение». Неизбежного теперь комиссара по вопросам внешней торговли он хочет напрямую подчинить себе и лишить министерства соответствующих полномочий. Наконец-то! Единственно правильное решение. На днях заседание по этому вопросу, он просит меня принять в нем участие.

Капитан Цорес докладывает после обеда о Маньчжоу – Го