Политический дневник - стр. 12

Так между утром и вечером снова промелькнул день.

Директор Рельштаб[105] из «Сименса» докладывает об успешных изобретениях по обеспечению устойчивости кораблей. Сейчас по разрешению командования флота отправляется в Лондон. Даю ему рекомендацию для Уинтерботэма.

Ропп жалуется на Мин[истерство] проп[аганды], которое снова испортило настроение в Англии чересчур бесцеремонными антиеврейскими речами. Деньги для проп[агандистских] поездок еще не поступили, а в июне будет уже слишком поздно что-то предпринимать, тогда вина будет лежать уже не на английской стороне. Итак, снова звонки в Мин[истерство] проп[аганды]. Также и акция против критиканов[106], если ее проводить в больших масштабах, будет расценена так, будто бы нам известно о присутствии широко распространенного недовольства. Визит Лёрцера в Лондон был, напротив, очень удачен. Его принимал кузен У[интерботэма], который провел доверительные переговоры с Л[ёрцером] и Флорианом[107]. Жду сейчас отчета Лёрцера. – Сильная травля из-за Литвы, якобы Кох планирует напасть на Мемель. Запрос от Бэрлоу[108] по заданию Макдональда, как обстоят дела в действительности. Пошлю Р[оппа] в Кёнигсберг, он детально ознакомится с планом заселения и сумеет сообщить о нашей позитивной созидательной программе, что станет противовесом тенденциозной лжи, идущей из Foreign Office.

Р[опп] еще раз подтверждает, что статья в «Times» была инспирирована совместно F[oreign] O[ffice] и Хёшем[109] или его советником. Саботаж этих отживших свое господ принимает уже гротескные формы! Тактичное обращение фюрера со Стариком, похоже, придает этим саботажникам из М[инистерства] и[ностранных] д[ел] уверенность. Тем внезапнее и горше будет однажды пробуждение.

Боймлер[110] после возвращения все еще потрясен красотой арийской Греции. Он везде обнаруживал подтверждения наших воззрений, наконец-то нам удалось найти человека с непредвзятым взглядом. Эллада и Передняя Азия снова и снова сталкиваются: декадентская культура Крита, культура матери с одной стороны и пышущие силой архитектурные формы, мужской закон с другой. Только после Крита Парфенон стал ему действительно понятен. С восторгом рассказывает о суровой красоте весенней природы на равнине Спарты, о недавно найденной статуе Посейдона, об Аполлоне из Олимпии. Уже поэтому имело смысл посетить Грецию.

Кроме того он рекомендует взять родительские объединения под наш контроль; именно в них сейчас пускает корни церковное сопротивление. В Са[ксонии] попытались было так поступить, но Буттман[111] все остановил. Что неудивительно, если принять во внимание его советников.

По срочной просьбе Рёвера[112] я все же еду в Ольденбург: 700–летняя годовщина битвы при Альтенеше[113]. Беседа с Ширмером[114] о днях Нижней Саксонии: я посещу могилу Видукинда[115] в Энгерне, заключительное торжество должно быть не на огромном Франчском поле, а перед брауншвейгским львом[116]. Символика места должна соблюдаться повсюду, это запоминается больше, чем доклад, и зачастую важнее, чем речи. Так я поступил в Мариенбурге