Политические сочинения. Том V. Этика общественной жизни - стр. 9

§ 248. Но какова нравственная сторона этих начал? Прежде всего жизнь всех, исключая самых низших животных, сохранилась благодаря этим началам. За исключением простейших одноклетных животных (Protozoa), где следствия этих законов едва заметны, мы видим, что без даровых выгод в пользу детенышей и заслуженных выгод в пользу взрослых жизнь не могла бы продолжаться.

Далее, те же законы привели к постепенному развитию жизни от низшей ступени к высшей. Забота о потомстве, ставшая более значительною по мере усложнения организации, и выживание наиболее приспособленных к борьбе между взрослыми, которая стала более обычною по мере усложнения организации, постоянно упрочивали превосходство одних над другими и приводили к новым успехам.

С другой стороны, справедливо, что самопожертвование при заботе о детенышах и борьба за существование между взрослыми производили гибель и голодную смерть, столь частую на ранних ступенях развития. Справедливо и то, что действия, сообразные с этими законами, привели к появлению мучительных паразитов, которые по числу видов и особей превышают всех остальных животных.

Люди, привыкшие относиться пессимистически к животной жизни вообще, вникая в эти законы, конечно, увидят все в дурном свете. Но оптимисты, и мелиористы, и те, которые признают, что мерилом счастия является умножение числа удовольствий и благ жизни, вникая в эти начала, будут более или менее удовлетворены и признают, что выполнение их заслуживает нравственного одобрения.

Кто желает рассматривать эти начала с точки зрения господствующих религиозных убеждений, тот увидит в них выражение божественной воли. Тот, кто убежден в непознаваемости высшей силы, скажет только, что эти начала выражают способ действия этой непознаваемой силы во Вселенной. В обоих случаях мы приобретаем еще новый довод в пользу этих начал.

§ 249. Но, оставляя в стороне решительный спор между пессимистами и оптимистами, достаточно на первый случай ограничиться нашим положением и применить его лишь к какому-либо одному виду. Если сохранение и благополучие этого вида желательно, то отсюда неизбежно вытекает одно общее следствие, а из него – три менее общих.

Общий вывод будет тот, что по своей обязательности сохранение вида стоит выше сохранения особи. Справедливо, что вид существует только как совокупность особей; справедливо и то, что поэтому благополучие вида является целью лишь в смысле сохранения благополучия особей. Но исчезновение вида подразумевает исчезновение особей, влечет за собою полную неудачу в достижении всех целей; тогда как исчезновение отдельных особей, даже в большом числе, может все-таки дать остаток, довольно многочисленный для продолжения существования вида, причем последующее выполнение цели окажется возможным. Итак, сохранение особей, в большей или меньшей степени, смотря по условиям, должно все-таки быть подчинено сохранению вида в том случае, если между тем и другим оказывается столкновение.

Отсюда вытекают такие следствия.

Во-первых, среди взрослых должна господствовать сообразность с законом, что получаемая выгода должна прямо соразмеряться с заслугами, причем заслуги измеряются способностью к поддержке собственного существования. Не будь этого, вид должен был бы пострадать от двух причин. Он пострадал бы прямо, вследствие пожертвования лучшими ради худших, что влечет за собою общее уменьшение благополучия; он пострадал бы и косвенно, от дальнейшего размножения худших, которое препятствует размножению лучших, влечет за собою общее понижение уровня и при достаточной продолжительности влечет к вымиранию вида.