Политическая история Первой мировой - стр. 53
В двадцать три года Гольштейн приехал в Петербург на должность младшего атташе прусского посольства при после Бисмарке.
В тридцать семь лет он был вторым секретарём посольства в Париже и стал известен благодаря показаниям на процессе 1874 года по делу своего бывшего шефа – посла Германии во Франции графа Арнима, соперника и противника Бисмарка. Говорили, что Гольштейну, выполняя задания Бисмарка, приходилось даже собирать пыль под диваном в приёмной посольства, чтобы подслушивать беседы фон Арнима.
С 1880 года барон, оставшийся на всю жизнь холостяком, обосновался в министерстве иностранных дел в качестве советника политического отдела. Забавно, что автор биографии Бисмарка Алан Палмер утверждал: Бисмарк способствовал-де продвижению «честного и амбициозного» барона по служебной лестнице до тех пор, пока тот не стал самым-де знаменитым «серым кардиналом» со времён отца Жозефа, состоявшего при Ришелье.
Палмер сам не заметил, как попал впросак! Ведь «серые кардиналы» тем и отличаются, что действуют скрыто, в реальном масштабе времени не то что не знамениты, а вообще малоизвестны и не имеют никакого официального веса при абсолютном фактическом влиянии. По служебной лестнице «серые кардиналы» никогда не поднимаются именно в силу своего особого положения.
Именно этим отличался и «серый барон» Гольштейн. Он наотрез отказывался от всех повышений и до ухода от дел в 1906 году формально оставался всё тем же скромным советником, на деле заправляя всей внешней политикой Германии.
Бисмарк получил отставку от Вильгельма II весной 1890 года, и уже тогда роль Гольштейна в этом шаге была одной из главных.
Почему Гольштейн так настойчиво хотел отстранить Бисмарка, если он не метил высоко сам?
И почему Гольштейн действовал в тени, за кулисами, все самые важные для дипломатической подготовки мировой войны десятилетия?
Ответы отыскиваются в основных результатах политики Гольштейна. Уже при отставке Бисмарка он выступил ярым противником перезаключения договора о «перестраховке» с Россией. Он даже спрятал в решительную минуту текст договора от сына Бисмарка – Герберта. Собственно, «новый курс» канцлера фон Каприви де Капрера ди Монтекукули был курсом Гольштейна. И эту антирусскую линию, идущую вразрез с принципами Бисмарка, он выдерживал до конца своей деятельности.
Но он же сорвал и намечавшееся англо-германское сближение. Он уверял Вильгельма II, что Англия и так, мол, никогда не пойдёт заодно с Францией и Россией. Через пару десятков лет таким же (почему-то!) образом провоцировал немцев английский министр иностранных дел сэр Эдуард Грей, уверяя, что Англия останется нейтральной. И это в то время, когда Англия готовилась объявлять Германии войну.
Статс-секретарь, а потом канцлер Бернгард фон Бюлов имел номинальное значение, а реально всё решали пометы барона на полях дипломатических депеш. Если он писал: «Дёшево!», то проект отставлялся в сторону.
Именно в руках Гольштейна были важнейшие дипломатические назначения, он вёл собственную переписку с германскими представителями за границей. Иногда он даже сносился через голову послов с их секретарями и явно заслужил своё прозвище «великий незнакомец» наряду с уже избитым «серое преподобие» (graue Eminenz)…
Е. В. Тарле, подробно описывая Германию Вильгельма II, личности Гольштейна много внимания не уделил, но уровень его влияния понимал, потому что написал: «Все четыре канцлера, занимавшие этот пост между отставкой Бисмарка и началом мировой войны, то есть и Каприви (1890–1894), и князь Гогенлоэ (1894–1900), и Бюлов (1900–1909), и Бетман-Гельвег (1909–1917), были, в сущности, орудиями и исполнителями воли императора, точнее мысли стоявших за ним лиц вроде барона Фрица фон Гольштейна»…