Полихромы. Серебряная Тьма - стр. 22
– Или чтобы никому не нужная подружка осталась дома, внезапно заболев типа ветрянкой, – встряла Нинка.
От ее улыбки Карина вспыхнула.
– Яська заболела из-за вас???
Кулаки зачесались от негодования. Вцепиться бы в волосы Даридзе, сразу бы исчезла эта гнусная улыбочка.
– Она не заболела, – сказал Жаров. – Ей только кажется, что она заболела.
– Какая разница?! Вы рехнулись! Сделайте все, как было!
– Не волнуйся, – сказал Матвей. – С ней все в порядке. Филипповой нельзя было приходить сюда. Нам нужна только ты… То, о чем мы говорим, это только наше дело. Только для нас.
Карина смотрела в глаза Матвея и таяла.
Наше дело… для нас… нужна только ты…
– Ты мог бы сразу сказать!
– То есть если бы я прямо попросил Яську не приходить, вы бы меня послушались?
Карина опустила голову. Нет, конечно.
– Вот видишь, – развел руками Матвей.
– Поэтому нам пришлось принять меры, – важно объявил Жаров.
– Так прекратите их применять!
– Не ори, – фыркнула Даридзе. – Вечером будет твоя Ярослава как новенькая.
– Может, хватит уже про Филиппову?
Карина вздрогнула – Тимохин подошел так близко, что выдохнул это ей в затылок.
– У меня тренировка через полчаса начинается. Если лекция закончилась и камней у вас больше нет, я побегу.
– Ты не можешь сейчас уйти! – Высокий голос Жарова взвился под потолок. – Вы с Кариной еще должны пройти испытание!
Он ткнул пальцем в сторону нелепого батутного замка, громоздившегося на сцене.
Это все решило. Можно было торчать в школе в субботу – в компании Матвея это не так страшно. Можно было терпеть Нинку, Жарова и даже Тимохина, слушать бред насчет полихромов и камней, но проходить испытания? Ни за что.
– Все. Я точно сваливаю, – пробормотала Карина. – Не буду я ничего проходить.
Она повернулась. Тимохин стоял в проходе. Красивые ореховые глаза смотрели на нее с презрением.
– Струсила? – Он понизил голос. – Сестренка…
Он обошел ее, обогнул Жарова, вскочил на сцену, запрыгнул на батут. Розовый замок заколыхался.
Одна Карина услышала, что он сказал.
Сестренка.
Как ожог, как игла, как зубы бешеной собаки это слово впилось в кожу.
Я тебе не сестра! – молнией мелькнуло в голове. И быстрее, быстрее, подхваченная порывом злости Карина бросилась на сцену следом за ним.
Кто-то засмеялся, то ли Матвей, то ли Нинка. Плевать, пусть смеются. Главное, догнать его, вбить в его башку, что она ему не сестра и никогда сестрой не будет и чтоб он не смел даже произносить это слово!
Карина с разбегу запрыгнула на розовое пружинистое полотно. В нос ударил неожиданный запах, не резины и пыли, а свежий, морской. Не хватало только криков чаек и плеска волн, чтобы представить себя на побережье. Тимохина нигде не было видно, что было странно, потому что спрятаться тут он нигде не мог. Две башни просматривались насквозь; зубчатые выступы стен, надувные лошади и рыцарь с неестественно большой головой тоже не могли служить укрытием. Оставался тоннель между башнями, короткий и широкий – единственное место, где Тимохин мог быть хотя бы теоретически.
Карина плюхнулась перед тоннелем на колени и заглянула внутрь.
– Я тебе не сестренка!
В тоннеле было пусто. Гладкие розовые стены пружинили от прикосновения. В конце виднелся просвет, через который можно было вылезти к башням. Он наверняка там. Опередил ее и теперь смеется. Ему больше некуда деться. Сейчас она найдет его и скажет прямо в его наглые глаза, так похожие на папины, чтоб не смел называть ее сестрой.