Полихромы. Серебряная Тьма - стр. 11
– Если хочешь знать–
Карина погрозила Жарову кулаком.
– В столовке вкусная хорошая еда! А наши коз… ну ребята, которые отравились, так они просто энергетиков перепили, вот им и стало плохо.
– А окна?
– А басилы?
– Бациллы!
На Карину накатило отчаяние. Если она сейчас ничего не исправит, Машка и все остальные будут уверены, что школа – самое опасное место в мире. Средоточие зла.
Она повернулась к Жарову.
– Немедленно говори им, что все наврал.
– Я не врал. – Жаров как обычно смотрел не в глаза, а куда-то в плечо Карины. Коротышка, что с него возьмешь. – Я рассказывал о теоретических опасностях, которые могут возникнуть в любой момент. Предупрежден – значит вооружен. Praemonitus, praemunitus.
– Жаров, я тебе сейчас просто дам по роже. За все твои праэмонитус. Все, свободен. Дальше экскурсию поведу я.
Она повернулась к детям.
– Меня зовут Карина, и я расскажу вам–
– Так нельзя. – Жаров выступил вперед. Карина уперлась взглядом в его оттопыренные уши. – Зульфия Рифатовна поручила мне провести экскурсию в рамках–
– Пошел отсюда, Жаров.
Карина отпихнула его в сторону.
– Зульфия Рифатовна сказала–
– Если бы Зульфия знала, что ты будешь пугать их столбняком, она никогда не отправила бы их с тобой!
– Я никого не пугаю. Я излагаю научно доказанные факты.
В этом был весь Жаров. Вобьет себе в голову что-нибудь, и хоть тресни.
– Плевать им на твои факты, – прошипела Карина. – Исчезни, Жаров.
– Я должен провести экскурсию.
Он говорил так, будто Карина не понимала элементарных вещей. Но Карина понимала: он не остановится. Он так и будет рассказывать детям про опасные лестницы, окна, гвозди, яды, пока все в ужасе не разбегутся. Он заткнется, только если Зульфия прикажет, но пока Карина будет за ней бегать, он успеет наговорить массу гадостей. Карина заметила слезы в Машкины глазах и дрожащую губу. Это все решило. Она никому не позволит обижать Машку.
– Знаешь что, Жаров? Или ты немедленно отсюда валишь, или я тебя сейчас придушу.
Карина толкнула его в плечо. Это было ошибкой. На Жарова можно было кричать, можно было говорить ему гадости, обзывать, но дотрагиваться до него было нельзя.
Развернувшись он с размаху ударил Карину. Дети завизжали. Злость вспыхнула как пожар в сухом лесу. Карина сжала кулаки и кинулась на Жарова. Удар, еще удар, ногой, в бок.
Он ответил, непременно ответил, иначе с чего бы губу вдруг пронзила боль, а по подбородку потекло что-то горячее. Краем уха Карина слышала крики – наверняка верещали малыши, но остановиться никак не могла. Этот придурок… да как он мог вообще… она ему покажет…
А потом все внезапно кончилось. Кто-то, непонятно кто, схватил ее за плечи и оттащил в сторону.
Жарова тоже кто-то держал – Зульфия Рифатовна, Машкина учительница. Она выглядела совершенно перепуганной, и Карина как-то сразу пришла в себя. Что на нее нашло то…
– Ко мне в кабинет. Немедленно. Все. – отчеканил кто-то у Карины над ухом.
Она повернула голову. Бледное злое лицо, короткие светлые волосы… Сердце Карины ухнуло в пятки. Эльвира Михайловна. Директор.
Через пять минут их с Жаровым посадили на диванчик в приемной директора и сказали не двигаться с места. За закрытой дверью в директорском кабинете происходило страшное. Эльвира орала не своим голосом, Машкина учительница бормотала невнятные оправдания.