Полеты Средствами Водоплавающих - стр. 10
Теперь ты была одним из наполнителей в моем диване, в моей кровати, немного на коврике и частично под шкафом.
Да, ты правильно поняла, я почти рассыпался. Мне осталось совсем немного, я соединюсь в тебя, примкну к твоему песку, который не дал мне поскользнуться когда-то.
Клоповник должны снести через пару недель – написал, что почти собрал вещи.
Когда-нибудь и ты соберешь меня по крупицам.
Интересно, все-таки зовут Меркурием, а не Николаем. Но знаешь, что лежало в той сумке, которую и Святогору в тягость было поднять? Там была ты по песчинкам, когда я нёс тебя домой, дабы рассыпать по клоповнику.
Случилось то, чего и стоило бояться – аудиокнига продолжалась, а дремота интенсивно совокупляла мозг, теряя предложения и абзацы, аккуратно выводимые актером на бородато-русский манер. Теперь уже было совершенно непонятно в какой именно момент он перестал понимать смысл фраз, прервав их на собственные домыслы. Фрагменты аудиокниги были разбиты на кусочки-пятиминутки в количестве трехсот, и найти нужный представлялось лишь способом перебора. В голову опять постучалась мысль об из-за недопонимания недоделанных работах, которые необходимо будет защитить в ближайший четверг. И прочая, и прочая.
Вновь забурлил голос в ушах, охватив огромной рукой сумку с образцами приятного настоящего и необъятного прошлого. Поднес их к краю окна и просочился за пределы.
– Лару! – отчетливо и спокойно произнес Меркурий имя, и тот отозвался из коридора, тянувшегося от ушей Меркурия вверх, – Доложите обстановку! – с шуткой в голосе продолжил Эм.
Никто не откликнулся. Беспорядок значительно портил желание работать.
Меркурий спустился со второго этажа двухъярусной кровати и оказался на ковролине, о котором всегда мечтал в детстве. Переполненная одеждой инертная тумбочка-сумка, берущая свое начало на вбитом в потолок металлическом кольце, легонько раскачивалась из стороны в сторону. Казалось, происходящее вокруг всем своим естеством связано с сегодняшней хорошей погодой и ярким солнечным светом, струящимся сквозь окна, покачивавшим тумбочку-мешок.
Эм почему-то чувствовал, что необходимо идти ровно вперёд, а не вверх по коридору, откуда в первый раз донеслись отклики на его зов.
С детства, когда он сюда попал, Эм никак не мог вспомнить своего имени. Загадочное Эм вызывало внутри чувство жалости к самому себе. Осознал он это совсем недавно, так что бороться пока не начал. Сперва необходимо было победить страшного Лару.
Переполненные глупостью лица односельчан с одной стороны удручали Меркурия своей изысканностью, с другой дарили ему незабываемые дни одиночества, которые тот растягивал в присущей своему имени близости к солнечным лучам. Он лежал посреди пылающей красоты глубокой деревушки, в коей ему оказалось побывать по чрезвычайно чистой причине. Рука окончательно отяжелела. Зато озеро, действительно стеклянное под таким углом, отражало дичайшие воспоминания, бесчисленных родных героев, протягивавших в улыбке руку, завлекая его в фэнтезийно-доистрический мир. Из всего окружавшего самым прекрасным явилось томящее молчание всего живого в ожидании продолжения загадки. Небольшой кратковременный красный фонтанчик совершенно не помешал, рубашка и так к тому времени окончательно пропиталась. Хотя сам Меркурий не ощущал одежды. Потом ему показалось даже диковинкой возможность существования её как таковой. Последнее воспоминание находилось в директории предыдущих пятнадцати-тридцати минут.