Пока ты моя - стр. 49
Я затаскиваю коробку на кухню и срезаю оставшуюся упаковочную ленту. Отогнув картон, вижу обернутую в полиэтилен детскую переносную кроватку из соломы. Отодвигаю упаковку, и моим глазам предстает комплект из накрахмаленных простыней и ткани для драпировки. Стелю постельные принадлежности и устанавливаю кроватку на прилагающуюся к ней металлическую подставку.
Отойдя назад, я восхищаюсь своей работой и пытаюсь представить новорожденного ребенка Клаудии, спящего в этой кроватке. И почему-то не могу.
– Что вы делаете в моей комнате?
Я оборачиваюсь. Руки у меня трясутся. Она все-таки застукала меня, хотя я делаю для нее кое-что хорошее. И не роюсь в ее личных вещах.
– Это доставили сегодня, – сообщаю я. – Ну разве не прелестно? Мне захотелось сделать вам сюрприз и все подготовить. Упаковка была в ужасном состоянии, и я решила удостовериться, что внутри все в порядке. Я подумала, а почему бы не принести это вам наверх?
Я отхожу от переносной кроватки. Занавески в спальне Клаудии еще задернуты, и на улице сейчас темно.
– Разве не прелестно? – повторяю я, когда Клаудия молча подходит к колыбельке. Я поставила ее рядом с ее кроватью.
– Да, – неопределенно бросает она, глядя на меня искоса, так, будто не доверяет. Она еще не сняла пальто и кожаные перчатки для вождения. Дамская сумочка переброшена через плечо, и от Клаудии пахнет зимой. Она тихонько качает колыбель, а потом смотрит на меня, прямо мне в глаза. И я вижу, как на ее щеке еле заметно дергается мускул.
12
Лиам Райдер сидел в приемной, широко расставив ноги и уперев локти в колени. Его голова поникла, черные с проседью немытые тонкие волосы спутались на макушке. На первый взгляд он представлялся не кем иным, как обычным «уловом» субботнего вечера – хотя день был будним, – напившимся неудачником, балансирующим на грани между тем, чтобы похвастать содержимым кишечника или вырубиться. Ему потребовалось некоторое время, чтобы очнуться и поднять голову, когда Лоррейн окликнула его по имени. Остальные, ожидавшие в приемной, с раздражением взглянули на него. Женщина с пирсингом и сердитым карапузом, мужчина в костюме, парочка парней в спортивных костюмах – все они были бы счастливы занять его место и пройти без очереди.
– Мистер Райдер, – повторила инспектор. – Теперь я могу вас принять.
Лоррейн держала дверь с повышенной степенью защиты распахнутой до тех пор, пока Райдер не пришел в себя и не понял, что его вызывают. Он поднялся с места медленно, с явным усилием, которое требуется от человека, жизнь которого вот-вот развалится. Лоррейн не смогла удержаться от того, чтобы не улыбнуться про себя. Но, в конце концов, Райдер пришел сюда по собственному желанию, так что она пообещала себе быть… быть с ним любезной. Он прошел в кабинет, и Лоррейн уловила слабое дуновение характерного запаха человека на грани срыва. Человека, для которого обычные ванные процедуры вдруг оказались в конце списка важных дел. «И все ради чего?» – спросила она себя. Ради того, чтобы несколько раз переспать со своей студенткой. «Интересно, как он теперь думает, это того стоило?» – задавалась вопросом Лоррейн.
– Садитесь, – пригласила инспектор, как только они оказались в кабинете для допросов. Это было серое и унылое помещение почти без естественного освещения. Лоррейн не позаботилась включить узкую полоску лампочек дневного света.