Пока Париж спал - стр. 23

– Nein! Нет! – Рука толкнула его обратно на кровать.

Он был на какой-то штуке на колесах. Чувствовал, как его куда-то везут. Он положил голову обратно на подушку и стал смотреть на белый потолок, пытаясь заглушить боль. Смесь из стонов, разговоров и криков, даже отдельных смешков. Иногда ему удавалось уловить целую фразу на французском, потом ее прерывал немецкий и он снова терялся. Где он, черт возьми, находился?

Пока его куда-то везли, он смотрел по сторонам своим затуманенным взглядом. Ему удалось различить ряды белых коек. Слава богу! Должно быть, он в госпитале!

Его не допрашивали. Его лечили.

Боль начала отступать. Голова закружилась. Он позволил себе провалиться в забытье.

Проснувшись, он почувствовал слабость, щека и нога все еще пульсировали от боли. Он поднес руку к лицу и почувствовал, что оно забинтовано. Боже, что он сотворил с собой?

Его живот громко заурчал. Он попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Он поднялся в полулежачее положение и посмотрел вокруг. Медсестры в белой форме суетливо перемещались туда-сюда по центральному проходу с термометрами в руках.

– Wilkommen, – услышал он немецкую речь с кровати рядом с ним.

Он повернулся и посмотрел на говорящего,

– Bonjour.

– Ты француз. Как тебя зовут?

– Бошам.

– И что же с тобой стряслось?

– Несчастный случай на железной дороге.

– Ну, теперь ты сможешь показать своим детям чудесный шрам.

– У меня нет детей.

Бош засмеялся.

– Я имел в виду будущих детей. Кстати, я солдат Кляйнхарт. Рад знакомству. Получил пулю в ногу – стреляли два чокнутых террориста.

– Мне жаль. – Что еще я мог ответить?

– Ничего. Их уже поймали и с ними разобрались.

Жан-Люк закрыл глаза, пытаясь отогнать от себя образ двух мужчин, которых пытают. Он не мог выдержать еще больше боли.

Он открыл глаза. Кляйнхарт выжидающе на него смотрел. Он должен был что-то ответить. Неподходящий момент, чтобы строить из себя героя.

– Да, их следует проучить.

– Точно, – Кляйнхарт откинулся обратно на подушку, – страх всегда работает. Удивительно, как быстро люди учатся, если учить их с помощью страха.

Одно это слово заставило внутренности Жан-Люка сжаться. Он постарался не думать о том, что они могут с ним сделать, и просто не мог не посмотреть на свои ноги, чтобы убедиться, что они все еще на месте.

Пришла медсестра, в руке она встряхивала термометр.

– Guten Morgen, Krankenschwester, – улыбнулся ей бош.

– Доброе утро, месье.

Затем она повернулась к Жан-Люку и посмотрела на него своими теплыми глазами шоколадно-коричневого цвета.

– Месье, откройте, пожалуйста, рот.

Он послушно сделал то, о чем его попросили, рассматривая ее, пока она ставила ему градусник под язык. Он почувствовал, как растянулся порез на его щеке, будто он мог снова раскрыться. Жан-Люк сжал губы вокруг стеклянного корпуса градусника, пытаясь выровнять дыхание, и изучал медсестру. Она выглядела очень молодо, ее гладкая светлая кожа была безупречна и напомнила ему чистый холст.

– Где я?

Он попытался установить с ней зрительный контакт, но та внимательно смотрела на градусник.

Неожиданно девушка посмотрела прямо на него, сверкнув своими темными глазами.

– В госпитале Божон.

Она говорила тихо, почти шептала, как будто хотела, чтобы ее слышал только он.

– В госпитале Божон?

– Это немецкий госпиталь.