Пока мы живы. Логово - стр. 27
– Теперь это твоя проблема, – он небрежно махнул рукой в мою сторону.
«Это». Уже порядком надоело, что он мало того, что считает меня никем, так еще и не стесняется открыто это показывать.
– Свободны.
Получилось. У нас получилось! Я остаюсь. Я добилась, чего хотела. Маленькая, но все же победа.
– Легко не будет, не надейся, Птичка, – через плечо равнодушно сказала Вета и вышла из кабинета. Я поспешно выскользнула следом за ней, лишь бы ни минуты больше не оставаться с человеком, которого начинала тихо ненавидеть.
Легко действительно не было.
Было чертовски сложно. Меня ждал тернистый путь становления – от офисного работника до рейнджера в период постапокалипсиса. Изнурительные тренировки высасывали все силы. Причем не только физические, но и моральные.
Я так и не смогла понять, почему Вета решила меня оставить. После решающего мою судьбу разговора она стала относиться ко мне хуже. Крепло ощущение, что я не оправдала ее ожиданий – Вета стала раздражительной и постоянно повышала на меня голос во время занятий, хотя я выкладывалась на пределе возможностей.
Место в Тихом мне так и не дали. Я лишь изредка могла издалека любоваться двухэтажным деревянным домиком у моря, украшенным незамысловатым орнаментом. Наверное, чудесно любоваться волнами с балкона на втором этаже.
Впрочем, жизнь в бытовке не казалась чем-то ужасным. Каждый вечер после обучений я приходила и падала замертво на свою жесткую, но в такие моменты казавшуюся пуховой периной, кровать. Соседка меня особо не тревожила, мы с ней практически не сталкивались: я пропадала на тренировках, а она – неизвестно где. Чем Бешеная блондинка занималась, я не знала, но ходили слухи, что общение с противоположным полом занимало ее куда больше работы.
Несколько раз в неделю я навещала маму и папу. Как бы мне ни хотелось жить с ними, это оказалось невозможным – их дом был совсем крошечным, рассчитанным на двоих человек. Да и без меня им было неплохо. Казалось, отношения родителей только окрепли после начала эпидемии.
Зоя меня старательно избегала. В столовой ее не было видно. Я знала, где она живет, но все мои попытки наведаться в гости заканчивались провалом – дверь никто не открывал. Она всегда была странной, поэтому я на время оставила ее в покое, с головой уйдя в обучение.
Зато я подружилась с Петрой – девушкой, которая тренировалась вместе со мной и Русланом. Несмотря на хрупкое телосложение, она имела сильный волевой характер и не пасовала ни перед какими трудностями, оправдывая значение своего имени, означающего «камень», «скала».
– Почему тебя назвали Петрой? – как-то спросила я.
– Меня воспитывала бабка, упокой Господь ее душу, которая была бесконечно влюблена в Петра Первого.
– Этот тот самый Петр Первый, который стал последним царем всея Руси? – с улыбкой уточнила я.
– Именно. Бабка всегда летала в облаках, мечтала о великом. Чем ей так полюбился образ императора, не понимаю. Но факт остается фактом. Вместо того, чтобы назвать меня, например, Таней или, не знаю, Машей какой-нибудь, моя бабуля дала мне имя Петра – в честь своего кумира. Странная она, конечно, была. Но жарила самые вкусные блины на свете.
Петра оказалась не менее странной, чем ее бабка, судя по рассказам. Она много говорила, перепрыгивала с темы на тему, но при этом оставалась искренней и отзывчивой. Мы с первых дней обучения привязались друг к другу словно невидимой нитью. К тому же она понравилась Паше, что не могло меня не радовать. Всегда и везде мы ходили нашей новообразовавшейся компанией в свободное от работы время. В нее легко могла бы вписаться и Зоя.