Пока мой труд не завершен - стр. 29
Если работать – то до конца! Если трудиться – то до последнего!
Теперь вражеские лица занимали весь объем моих мыслей. Таково было последнее мое желание, мой особый план – увидеть их кричащими, окровавленными, бездыханными у моих ног. О, как хорошо я его помнил! Но как мне претворить это желание в жизнь, если теперь я даже лист бумаги в руке не мог удержать? Бумага, бумага – почему это слово на мгновение отозвалось эхом в моей голове, а затем исчезло и умерло, раздавленное между черных пятен? Ладно, важней другой вопрос – как мне теперь стрелять из УСП, слать пулю за пулей из мощного «Глока»? Вися перед зеркалом в ванной, я даже не мог увидеть собственное лицо. У меня больше никогда не будет возможности сделать так, чтобы последнее, что мои враги-свиньи увидели в день бойни, – этот гневный лик.
Но случилось вот что. Механизм моей смертоносной ярости раскрутил шестерни, возжег топливо в ядовитые пары, стал метать искры направо и налево – метал и метал… и вскоре зеркало передо мной вспыхнуло, объятое неестественным пламенем. Вот я, в самом центре этой адской ауры. Вот мое лицо, искаженное ненавистью. Вот мои глаза, мечущие молнии из-под линз. Вот он, весь я – черный, без единого просвета. В левой руке я сжимал походный нож «Охотник на оленей»; подняв лезвие, я мягко прижал его к щеке – и черная радость от ощущения боли почти заставила меня потерять сознание.
После этого первого проявления я позволил теням вернуться, чтобы поглотить меня. Теперь я был в состоянии контролировать свою сущность. Чуть позже я научился управлять силой зрения и слуха. Были и другие вещи – неслыханные и чудесные силы и способности, которые мне вскоре предстояло в себе открыть.
Пока мой труд не завершен; я только приступил к работе.
2
Два детектива по расследованию убийств – один черный, один белый, оба в сером – покинули лифт старого офисного здания в центре города и вошли в приемную компании, которая была старейшим и самым богатым арендатором здания. Они заметили тусклый свет и роскошную мебель (там был даже рояль), но совсем не испугались. Оба бывали в старом здании много раз за эти годы.
Детектив Белофф сказал детективу Черноффу в лифте:
– Раньше на первом этаже здесь был киоск. Веришь или нет, в нем продавали лучшее шоколадное мороженое из всех, мною еденых. Когда мы жили в городе, меня родители к нему водили…
– Давным-давно, – прокомментировал детектив Чернофф.
– Ага, были времена, – протянул сентиментально Белофф,
Из приемной их проводили на двадцатый (или же на двадцать первый?) этаж, где их встречала и ждала еще одна секретарша и помощник по административным вопросам. Марта Линдстром, как гласила медная табличка на ее столе, сопроводила расследующих убийства детективов в кабинет генерального директора компании. Тот, конечно, не имел за душой никаких полезных сведений, могущих помочь продвинуть дело, но хотя бы давал карт-бланш передвигаться по офисам компании под руководством женщины, вызванной из отдела кадров Мартой. Когда следователи начали спускаться по лестнице, которая, словно позвоночник, пронизывала десять этажей офисного здания компании, Марта Линдстром – сотрудник высочайшей эффективности, – уже говорила по телефону, инструктируя кого-то выяснить, «где и когда» похороны и как заказать традиционную композицию из цветов (каковую компания всегда отправляла по случаю кончины сотрудника).