Пока играет скрипач - стр. 17
Если б нам тогда на берегу Священной Ладоги, кто посмел такое сказать… Выражаясь современным дебильным языком: «На куски падлу бы порвали». Да не рвать на куски, а к стенке ставить надо тех, с чьего позволения «Стрела» оказывается в любых чужих руках. Да и не только «Стрела».
Вы пробовали охотничье ружьё купить? Простому человеку легче собственные похороны организовать. А у них в каждом ауле, у каждого сопливого «джигита» – АКМ! Какие им б…и продают?
Что-то опять меня не туда занесло. Извиняйте. Перевозбудился.
Месяц пролетел очень быстро. Честно говорю. Экзамены на лейтенантов сдавали прямо у пушек. На берегу озера. Никого никто не «заваливал». Последние дни июля. Треть из нас в первых числах сентября шли на два года под ружьё. Бывали случаи попадания в морфлот. Это на три года. Отслужившие действительную до института могли пойти по собственному желанию. Среди нас, горняков, я о таких не слыхал. Из других социальных прослоек – встречались. Половину из оставшихся «подгребали» через год-два. Это было, пожалуй, хуже. Хотя не смертельно. Вон, Вовка-Академик. Нацепил портупею через год. А потом ко мне в Мурманск прикатил. Море «Кабернухи» с ним вылакали. И ничего, тьфу-тьфу, пока небо коптим.
После экзамена переоделись в своё, гражданское. И на электричку. До Ленинграда. На перроне Финляндского какая-то сила построила нас, сама! В колонку и дружно грянули мы на весь вокзал:
Вспоминаю – чуть не плачу. Были редчайшие, незабываемые минуты удивительного единения. За это благодарен судьбе, Горному институту, «Военке».
На следующий день – Военкомат Василеостровского района Ленинграда. К десяти утра. Здесь наше первое истинное распределение после Горного института. Заседает комиссия. Человек пять, вроде бы. Во главе с военкомом.
Моя очередь. Захожу. Всё очень доброжелательно. Военком два слова обо мне. Кто я, что я. Потом спрашивает:
– Вы ж геофизик. Это вроде, как геолог. На практиках поездили? Где были-то?
Ответствую. Докладываю, так сказать. Себя не пойму, то ли всерьёз, то ли треплюсь:
– Так точно. Носило меня по южным округам. Таджикистан, Казахстан, Забайкалье. Как Сухова. Так мне это, ой как…
Прервал мою интермедию полковник присутствующий. Солидный, пожилой в очках. Спрашивает:
– А у Вас отец не военный, часом, журналист?
Я подтвердил, ясно дело.
– На Ленинградском фронте, в газете «На страже Родины». Да? – уточняет у меня полковник.
– На Ленинградском, Прибалтийском и в «Красной Звезде» тоже.
– Мы неоднократно с Вашим отцом, как же. Передавайте привет.
Растроганно киваю.
– Ну, а если без ваших отклонений к кинематографу, то куда бы служить желали направиться?
Поддел он меня слегка. И такой интересный карт-бланш[25] выдал.
Эх, что там для Добра-молодца на камне-то было написано: «Направо пойдёшь…, налево…». Возможно, и я этот шанс-бланш должен был с разумом, с толком использовать. Нужно будет собрать, классифицировать все мои упущенные возможности. Сделать выводы. Хотя… Наверное самому уже поздно локти кусать, а другим? Тоже без пользы.
И, как можно догадаться, совершенно не раздумывая, я брякнул:
– На Севере нашем не бывал. Хочу поглядеть, чем Полярный круг на земле там отмечен. Какой краской.