Пока цветёт сирень - стр. 9
Руки Ромы скользнули под её трусики, прошлись по небольшим ягодицам, между ними, задержавшись, слегка надавливая на зажавшуюся в испуге дырочку. Он усмехнулся про себя, давясь довольством, смотря на вспыхнувшие щеки Насти.
Её неопытность сводила с ума. Никогда бы Роман не подумал, что неопытная девочка своими неумелыми ласками и даже их отсутствием может довести его почти до неистовой потребности быть с ней, всеми возможными способами одновременно, и плевать, что это невозможно. Настолько сильно и отчаянно, на грани потери реальности, Роман никогда не хотел женщину, даже в юности, когда секс был едва ли не основной потребностью молодого организма. В браке половая жизнь Романа была упорядочена и в то же время разнообразна, он не ощущал острой потребности в сексе, его желания всегда были удовлетворены с лихвой щедрыми ласками Ирины.
Захотелось безумия, захотелось окончательно смутить Настю, захотелось узнать её вкус. Везде. Он развернул спиной к себе девушку, сдёрнул с неё трусики и нагнул, укладывая её грудью на кровать.
Да, она попыталась сопротивляться и покраснела так, что плечи пошли пятнышками, но Рома удержал её, на ходу уговаривая, увещая и убеждая, раздвигая пальцами ягодицы, чтобы пройтись языком там, где этого так смущалась Настя, почти до паники.
– Настя, Настенька, тебе понравится, девочка, поверь мне, поверь,– – он шептал и сам себя не слышал, теряясь в мороке своего вожделения.
– Я… нет, не…
– Настюша, ничего не будет, туда не будет, не бойся, это просто ласка, тебе понравится.
Хотел ли он преступить эту грань? Да, несомненно, будь на месте Насти другая – да.
Но Настя… с её неопытностью, с её испугом, провоцировала на ласки, но не на само действие. Не сейчас.
Сейчас он только поглаживал языком, пальцем и снова языком, опускаясь пальцем к клитору по влаге и снова языком, по уже расслабленному колечку. Настя сначала притихла, показалось – она ушла в себя, а потом словно отпустила внутреннюю пружину, открыто подставляя себя под поцелуи и ласки Романа, пока не вскрикнула, сначала сильно напрягаясь, до испарины по спине, а потом, когда Рома перевернул её, прижав к себе, продолжая легко ласкать, зная, что девушка ещё не отошла от оргазма – отвела глаза от него.
– Тебе понравилось? – он говорил тихо, зная ответ, но хотелось признания вслух, впервые в жизни ему было необходимо, чтобы женщина сказала: «Понравилось».
– Да, – еле слышно ответила она.
– Боже… Настя, Настенька, я люблю тебя, – слетело с его губ, и Роман понял, что это чистая правда. Чистая, как ключевая вода или слеза младенца, без примесей и напуска условностей. – Я люблю тебя, – он мог бы говорить это вечно, и вечности было бы мало.
– Я люблю тебя, – услышал в ответ, искренне, так, что стало невыносимо больно и так же невыносимо сладко.
Он чувствовал жгучее, до болезненных спазмов, желание оказаться в Насте, взять её, она была готова, расслаблена, было много влаги. Он не удержался, облизав свой палец, а потом, скользнув между женских ног для быстрой и чувственной ласки, чтобы в следующее мгновение замереть у входа, едва ли не молясь на происходящее и женщину, которая отдавала себя ему. Удивительное, доселе невиданное чувство, смесь любви, благодарности и животного желания, инстинкта.
Действительность ударила хлёстко. Настя оказалось девственницей, он отпрянул, почти в ужасе смотря на девушку, не зная, что сказать.