Поиграй со мной в любовь - стр. 14
– Но Настенька…
– Я понимаю, как дорога тебе твоя дочь. Но выслушай внимательно все, что тебе скажет эта семейка. Не бойся и не стесняйся задавать вопросы. Забудь о стеснении и интеллигентности! Не с теми людьми имеешь дело. А потом хорошо подумай. Очень хорошо. Ко мне приходи. Вместе подумаем.
Я поблагодарила заведующую и отправилась домой.
Дома все рассказала маме.
– Нет! – было первой ее реакцией. – Нет! Нет! Нет! Я не хочу лишиться тебя, Лида! Ты подумай, что будет с Настенькой, если с тобой что-нибудь случится? Я – старая. Близких родственников у нас нет. Ты хочешь, чтобы твоя дочь попала в детский дом?
Конечно, я этого не хотела. На крайний случай – у меня уже мелькала такая мысль – есть моя подруга Верка, бездетная и незамужняя, плюс она крестная мать Настеньки. Но умирать все равно не хотелось. И в тюрьму садиться не хотелось. Хотелось вылечить Настеньку, хотелось жить долго, счастливо и богато. Ну пусть не богато, а просто ни в чем себе не отказывать. Господи, когда я в последний раз покупала себе туфли? Пожалуй, на выпускной в школе. Модельная обувь в нашем городе не требовалась, да и большую часть дней в году ее просто нельзя было носить. На работу я ходила в сапогах – зимних на толстой подошве или резиновых, там переобувалась в тапки. Еще бывали периоды, когда можно было сунуть ноги в кроссовки и летнюю обувь типа «шлепанцы», которые носили женщины нашего города. Босоножки на каблуках к нам в магазины даже не привозили. У нас их не носил никто. А те мои туфли до сих пор живы. Я обувала их на торжественные случаи в институте, очень берегла… Да и лишних денег на блажь после рождения дочери у меня не было никогда, как, впрочем, и до. А модельные туфли в нашем городе считались блажью…
Но так хотелось иногда почувствовать себя принцессой… Надеть красивое платье, сходить в настоящий салон красоты… Я невольно бросила взгляд на свои руки. М-да… По моим рукам сразу же видно, что я свою молодость не за роялем сидела.
– Мам, давай все-таки послушаем, что они завтра скажут, – устало произнесла я. – Может, все не так страшно?
– Делай как знаешь, – махнула рукой мама. – Твоя жизнь. Твоя дочь.
– А в Питер ты поедешь? С Настенькой же в больнице – или реабилитационном центре? – кому-то надо жить. Ну и меня поддерживать.
Мама подошла ко мне, обняла и прижала к себе.
– Поеду, конечно. И ради тебя, и ради нее. А в нашем доме пусть пока Верка поживет. И от своих отдохнет, и за курами ухаживать надо. Опять же Васька, Бобик, цветы… Думала ли я, что на старости лет куда-то придется уезжать?!
– Мам, а координаты отца у тебя есть?
– Твоего, что ли?
– Ну а чьего же еще?
Мама вздохнула.
– Помер он, Лида. Давно уже помер. Не думай о нем. Давай о Настеньке думать и о будущем.
Я поняла, что мама мне про отца больше ничего не скажет.
Гости прибыли точно в двенадцать, как и обещали. Я предложила чай, на стол поставила печенье. У нас вообще-то принято к приходу гостей пироги печь, но мама однозначно сказала: «Обойдутся», да и у меня душа не лежала, а печь надо всегда с душой, иначе пирог получается совсем другим…
Константин вручил Настеньке большого мягкого зайца, который ей очень понравился, нам с мамой – коробку конфет.
– Давайте сразу к делу, – объявила мама. – Что должна будет сделать моя дочь? Только не надо про съемки в каком-то сериале. Угроза жизни моей дочери есть?