Похождения Аркадия Бобрика - стр. 19
И у художников примерно такая же история. А еще в картине должна быть недоговоренность. Твое дело – срубить хорошие бабки, а критики пусть разбираются, что ты хотел сообщить. Между нами, Аркаша, мне с малолетства не повезло.
– Что родился в Посторомкино?
– Нет, тут все нормально. Я появился на свет без дефектов зрения, чтобы все виделось иначе. Легкий дальтонизм, или, скажем, сбитая фокусировка, искривленный хрусталик… чтобы как-то по-иному. Вот тогда бы я развернулся! И придумывать бы ничего не пришлось.
Но если уж сейчас улыбнулась удача, то надо мне, Аркаша, заякориться в Москве. Синусоида интереса в наивысшей точке. Ты не подскажешь, кто бы из меценатов мог заказать мне картину?
– Леха, дружище-красотище! Тебе здорово повезло – у меня тесть повернут на живописи.
– А он способен оценить… достойно?
– Обижаешь. У него собственное издательство, на гонорары не скупится. Я замолвлю словечко.
Аркадий сообщил Юле о новой восходящей звезде, она – своему родителю. Соболевский был в курсе появления в столице самобытного художника. Конечно, его репутацию немного подпортило то, что когда-то он учился в одном классе с его зятем. Но кто из нас не без греха?
Иннокентий Павлович курил трубку в своем кабинете. Дабы избежать упреков о задымленности со стороны домашних распахнул окно.
– Аркадий, и он согласен, никому не показывая картину, предложить ее мне?
– Обещал. А он – человек слова. Вообще-то мазилы не любят, когда их работы прячут от общественности. Но Худовяк из другого теста. Он получает удовольствие в процессе создания картин. А что с ними происходит потом, его не интересует. Вы хотите портрет или пейзаж?
Соболевский выпустил клуб дыма.
– Настоящий мастер творит по наитию. Пусть полагается на свое чутье. Ведь он никого не слушал, когда создавал… как она называется?
– «Отзеркаленный мир».
– Да-да, «Отзеркаленный мир». Жаль, что я узнал о картине с опозданием.
На следующий день Аркадий инструктировал товарища.
– Леха, перво-наперво открой личный счет в банке – Соболевский уже у тебя в кармане.
– А что бы он предпочел?
– Валяй, что в голову взбредет. Он так и сказал.
Худовяк немного погрустнел. Широченный вектор возможностей почему-то представился тупиком. Не хотелось рисковать после удачного старта.
– Городской пейзаж? Лесные дубравы?
– Боже сохрани! Никаких дубрав! У них в квартире и так не пройти среди этих дубрав. Живут как в лесу. На стенах елки, заросли, джунгли вперемешку с кедрами. Того и гляди на голову прыгнет какая-нибудь росомаха. Соболевскому надо исправить его берестяной вкус. Помешался на растущих досках.
– Может какую-нибудь нимфу или наяду?
– Это подходит. Надо его перевоспитывать, пока совсем не закостенел. Но сразу его из дебрей не вытащить. Пусть будет наяда, но где-нибудь на полянке, чтобы поменьше веток и побольше натуры.
Худовяк две недели изучал мифологию в библиотеке. У товарищей по цеху интересовался вкусами заказчика. К слову, ему подтвердили, что Соболевский на гонорары не скупится.
– Особенно, если подберешь правильную натурщицу, – посоветовал один из обладателей огромной коллекции собственных непроданных работ.