Похороны куклы - стр. 20
Я так боялась садиться с ним в машину, что у меня все внутренности превратились в воду.
– Я еще могу дойти сама.
Голос мой был еле слышен над лестницей.
Он ткнул в мою сторону расческой.
– Делай, твою мать, что велено, – сказал он, и я испугалась, что те брюки в его памяти еще не погасли.
Я подумала, не сбежать ли мне, но он стоял на пути, у лестницы, и меня охватила слабость.
Мы ехали в школу молча, я даже не могла трещать, как обычно. Тут я поняла, что он хотел меня напугать, заставив ехать. Получилось. Я всю дорогу крепко прижимала к себе школьную сумку и едва смела дышать, пока мы не добрались до места.
В школе все переменилось. До летних каникул я совершала успешные вылазки, пробуя внедриться в банду Мелиссы и Николы, но то, что меня не было в начале четверти, положило этому конец. Теперь они сидели на батарее, обнявшись, и Никола сказала:
– Ой, ты, а мы думали, чего это тебя так долго нет.
Они явно обсуждали, какая я странная и как я им не нравлюсь. И шмотки у меня старые. Я видела это по тому, как они со мной держались. Поскольку я решила измениться и подражать богине Сьюзи, я тесно ушила школьную юбку и так начесала волосы, что они поднимались почти на фут, но Мелисса только выдала:
– Что это ты сделала с волосами?
И они все спрашивали меня, почему меня не было, и знали, что я вру, потому что я все время краснела, или поджимала ногу, или пыталась сменить тему. Потом они зашагали прочь, обнявшись, и их чудесные блестящие волосы закачались вдоль спин – у одной светлые, у другой русые. Они обе пользовались яблочным шампунем, от которого волосы вкусно пахли.
Тогда я тоже пошла дальше и наткнулась на Мика, который стоял на стуле и менял лампочку. Я приросла к полу на долгую минуту, и мы смотрели друг на друга, прежде чем я смогла оторвать ноги от пола и уйти. Я обернулась, и тут мимо прошла Сандра Кроссли, и я увидела, как он пытается заглянуть ей за вырез. Воротник у нее был расстегнут и разложен по плечам, так что увидеть можно было немало. Кажется, она тоже что-то почувствовала, потому что взглянула на него и широко улыбнулась. Я подумала: чего это ты так улыбаешься, когда он тебе в вырез заглядывает?
Вот тут я кое-что учуяла, и сначала подумала, что это тянется за Мелиссой и Николой запах яблочного шампуня. По коридорам веяло сладостью, она повисала над головами, как дождевые облака, готовые пролиться и осыпать нас сахарной пудрой. Все подняли носы и стали принюхиваться, как в рекламе соуса «Бисто».
– Что это?
– Пахнет яблоком в карамели.
– Нет, сахарной ватой.
– Это повариха. Печет коврижку на патоке и сожгла целых три мешка сахара. Она спятила.
До нас по-прежнему долетал запах, и многие начали облизываться, сами того не замечая.
Учителям пришлось объяснить, что записки у меня нет, а потом я села рядом с Беном. Еще только перекличка прошла, а ему уже наплевали в волосы. Волосы у него были черные, поэтому плевок блестел, как целлофан. Я шепнула ему, он взял пенал и стал тереть затылок. Но пенал был пластмассовый, он ничего не впитывал, просто размазывал слюни по голове. Меня затошнило, хотя я считала, что это с моей стороны гадко – что меня тошнит от неприятностей Бена. Классный руководитель попросил записку от родителей, и мне пришлось пообещать, что завтра принесу. Наверное, Барбара решила, что раз Мик тут уборщик, сойдет и так. К тому же я понимала: Барбара не хотела лгать в письме. Она все говорила, что не может найти карандаш. Потом потерялась бумага, и мне уже пора было выходить.