Похитители рождества - стр. 3

«Ну почему? Почему все пытаются свалить с больной своей головы на мою здоровую?» – размышлял Крутилин. «Такое количество драгоценностей, попади оно в Петербург, непременно бы открылось – на привесы люди жертвуют самое дорогое, самое ценное, оттого сильно приметное. Часто ли встретишь нитку розового жемчуга? Или золотое кольцо с голубым бриллиантом в четыре карата, украшенное гравировкой «Любимой супруге на день ангела»? Нет, пусть губернские сыщики дальше ищут сами. В ведро!»

– Только не сегодня. У неё ведь тоже праздник, – воскликнула Геля.

Оказалось, что тихонько вошла вслед за котом и стояла позади Ивана Дмитриевича, читая вместе с ним бумаги.

– У кого праздник? – не понял Крутилин.

– У украденной иконы «Рождество Христово».

– Хорошо, пускай ещё полежит, – усмехнулся Иван Дмитриевич, доставая листок с описанием икон из ведра.

– И у нас с тобой тоже праздник, – напомнила Геля. – Надеюсь, помнишь?

– Как не помнить?

Ангелина обошла кресло, наклонилась к губам. Иван Дмитриевич нежно её поцеловал. Задрав юбки, любимая уселась ему на колени.

– Что ты делаешь? – испуганно спросил он.

– Что обычно, – игриво ответила Геля, расстегивая Крутилину штаны. – Надеюсь, не против? Здесь мы ещё ни разу…

– Но тут…

– Все давно ушли. А входную дверь с парадной лестницы я заперла. Ванечка, я так тебя люблю.

– А теперь давай наряжать елку, – предложила Ангелина, когда спустились к себе.

– Елку? Но я её не купил…

– Что? – повернулась Геля и, дурачась, сжала кулачки. – И подарок мне не купил?

– Подарок купил. А про елку не подумал.

– И правильно сделал. Иначе пришлось бы наряжать две. Потому что я сама о ней позаботилась. Дворник с час назад её принес и установил. Пойдем-ка в гостиную наряжать.

– Но для кого? У нас нет детей.

– А Рождество исключительно для детей? Я тоже хочу праздник. Хлопушек, игрушек, конфетти… Всю неделю до самого Нового Года будем зажигать на елке свечи, а потом сидеть и любоваться, вдыхая аромат хвои и смолы.

– Вдвоем?

– Если хочешь, можем чиновников твоих позвать. Накроем стол, устроим праздничный ужин.

– Идея хорошая, надо обдумать.

Первым делом на макушку водрузили «рождественскую звезду» из золотой бумаги, потом развесили вокруг нее картонных ангелов.

– А «бомбы» куда? – спросила Ангелина, слезая со стремянки.

– Что ещё за бомбы? – испугался Иван Дмитриевич.

Прасковья Матвеевна елку наряжала строго-лаконично: десяток кукол на разноцветных шерстяных нитках, пяток орешков, парочка бонбоньерок с конфетами:

– Радость должна от молитв проистекать, а не от баловства, – внушала она сыну Никитушке.

Геля же в бумажной лавке купца Чернохвостова накупила все без исключений рождественские украшения: шоколадные «бомбы» с сюрпризами внутри (брошками и колечками), хлопушки с конфетти, дюжину посеребренных грецких орехов, новогодние фигурки из стекла, гипса и фарфора. А в милютинских лавках приобрела огромную корзину с желтовато-зелеными мандаринами и ароматно-румяными крымскими яблоками, которые также решила повесить на елку.

– А крестовину давай обложим «рождественской ватой», – предложила она Крутилину. – Смотри, она обсыпана блестками и будет искриться, словно снег под фонарем.

– Хорошо, – согласился Иван Дмитриевич.

– К Никитушке когда поедешь?

– Завтра.

– И что подаришь?

– Паровоз с заводной пружиной купил, а к нему дюжину вагонов. Хочешь покажу?