Похищенному верить (сборник) - стр. 3
– Что за черт? – выкрикнул Думчев и резко ударил по тормозам. Машину повело в сторону, и он вцепился в руль, пытаясь удержать машину на дороге.
– Эй, полегче! – заворчал Бутунин, ударившись головой о стойку. – У меня башка не казенная.
– Не ворчи! – оборвал его Думчев. – Надевай плащ, нужно посмотреть, что там впереди.
– В каком смысле? – не понял Бутунин, голова спросонья работать отказывалась. – Ты что, заблудился? Снова сократить решил? Ну, даешь! И как только тебя до сих пор из конвоя не выперли? Ведь есть же четкие инструкции: при этапировании одного или нескольких заключенных менять маршрут категорически запрещается. Так нет, каждый раз одно и то же. Что тебе на этот раз не понравилось? Мост слишком узок или асфальт не так положен?
– Вперед посмотри, – пропустив мимо ушей тираду Бутунина, проговорил Думчев. – Видишь, что творится?
Тот бросил быстрый взгляд в лобовое стекло и уже не смог его отвести. Часть моста заволокло плотным черным дымом, настолько плотным и густым, что даже проливной дождь с ним не справлялся.
– Вот черт! – чертыхнулся Бутунин. – Это что еще за хрень?
– Похоже, произошел взрыв или случилось что-то, что по звуку напоминает взрыв. Может быть, там авария, а может, и нет. Но проверить нужно, из-за дыма мы не можем двигаться.
– Стоять здесь тоже не самая гениальная идея, все-таки у нас арестант в кузове, – заметил Бутунин.
– Вот и не стой. Пошевеливайся, Бутунин, пошевеливайся!
– Да почему снова я? – возмутился охранник.
– Да потому, что я за рулем, – вспылил Думчев. – Иди, тебе говорят! И давай не задерживайся там.
– Ладно, ладно, иду.
Это были последние слова, которые охранник Бутунин произнес в своей жизни. Рука его легла на дверную ручку, открывая запорный механизм, но как только защелка вышла из пазов, дверь вырвало из рук Бутунина, и его самого понесло следом за дверцей. Порыв ветра хлестнул по лицу ледяным веером дождевых струй. Вода попала в глаза, заставив Бутунина зажмуриться. Он закрыл глаза всего на мгновение. На один короткий миг. Как оказалось, этот миг стал роковым и для него, и для его напарника.
Думчев не отрывал взгляда от дымовой завесы, накрывшей мост. Еще до того, как автозак подъехал к мосту, он ощутил какое-то смутное беспокойство, но отнес его на счет дождя, зарядившего две недели назад, конца которому видно не было. Теперь же беспокойство переросло в твердую уверенность, что простым этому перегону уже не быть. Когда со стороны пассажирского сиденья раздались глухие хлопки, мозг безошибочно идентифицировал их как выстрелы.
Защитный рефлекс сработал мгновенно: Думчев пригнулся и одновременно протянул руку к оружию. Автомат, небрежно засунутый между спинками сидений, зацепился за рычаг. Думчев дернул повторно. «Не может быть, чтобы все так закончилось! – Мысли неслись галопом. – Не может быть, чтобы это был последний перегон. Без паники, у тебя оружие, а это значит, что не все потеряно».
Автомат не поддавался. Думчев все тянул и тянул, а снаружи не доносилось ни звука. «Почему они молчат? Почему не пытаются убить меня? Или я все выдумал? Выстрелов не было, Бутунину ничто не грозит, и сейчас он вернется в машину с новостями. С хорошими новостями». Но Думчев и сам в это не верил. То, что он еще жив, всего лишь случайность, отсрочка неизбежного. Пройдет всего пару минут, и все изменится. «Но эти минуты мои, и я должен ими воспользоваться. – Думчеву удалось освободить ремень автомата, он подтянул к себе оружие и, не сводя глаз с распахнутой двери, начал шарить по обшивке позади себя. – Где эта ручка, черт бы ее побрал! Шевелись, Думчев, шевелись!»