Похищенная звёздами 2. С небес на землю - стр. 7

С потолка посыпалась штукатурка, кто-то открыл ведущую в коридор дверь. Трэйтон махнул рукой, и дверь закрылась, отрезав нас от желающего войти в чёрные коридоры.

- Молчи и иди за мной, - приказал лорд.

- Куда? Никуда не пойду, пока ты мне всё не объяснишь! – топнула я ногой, как капризная девчонка.

Весь дворец содрогнулся и послышался грохот рушащихся стен.

- Я же просил помолчать! – прорычал Грэйн.

Стены коридора за моей спиной выгнулись, затрещали и начали осыпаться. Больше ни слова не скажу, а то как-то не хочется чувствовать себя виноватой в разрушении целого дворца. Здесь же ведь люди...

Меня бесцеремонно сгребли в объятия и, после накатившей волны перехода, мы оказались на берегу загородного озера.

Мелькнула мысль: здесь же нет зон перехода. Но в следующее мгновение Трэйтон притянул ещё ближе и прикоснулся своими требовательными губами к моим, так скучающим по его прикосновениям, губам.

Но это не был порыв нежности. Он остервенело терзал мои, мгновенно припухшие от грубых прикосновений, губы. Как будто доказывая мне, да и себе тоже, что я принадлежу ему. Мне было горько и страшно, но я не пыталась вырваться, напротив, обмякла в его руках и ждала, когда пройдёт приступ ярости. Как ни странно - подействовало. Трэйтон вдруг замер, а в следующую секунду отстранился и заглянул в мои полные слёз глаза. Я моргнула - две крупных слезинки сорвались с ресниц и покатились по щекам. Нет, я не плакала навзрыд, было всего две слезинки и всё. Трэйтон снова привлёк к себе и собрал солёные капельки губами. Потом застонал и, крепко обнимая, произнёс охрипшим голосом:

- Прости, но ты не понимаешь. Ты моя, и я ничего не могу с этим поделать. Если мы расстанемся, для меня жизнь превратится в пустую бессмысленную пытку.

Я, как всегда, услышала в первую очередь плохое. То, с какой тоской он произнёс это «Ты моя, и я ничего не могу с этим поделать».

- А если бы мог, ты разорвал бы эту связь? – прошептала в его плечо.

Трэйтон напрягся, но ответил максимально честно. Даже чересчур, я бы сказала.

- Сначала – да, - произнёс он тихо. - Ты вообще не относишься к тому типу женщин, которые привлекают моё внимание. Но теперь я счастлив от одной только мысли, что мы принадлежим друг другу.

Ну это он зря сказал…

- Так значит я не в твоём вкусе? - Оттолкнула зелёного и встала в стойку, уперев руки в бока. - А теперь, оказывается, не только я принадлежу тебе, но и ты мне тоже? Так с чего же ты, мой ненаглядный, решил, что я буду терпеть такое отношение к себе? В твоём мире я может и зависела от тебя, но сейчас мы на моей территории, и я требую уважительного отношения к себе!

Ну это я конечно погорячилась. Стою вся такая разгневанная и смотрю на эту махину… снизу вверх. И такой нелепой показалась вся эта ситуация, что я не удержалась и улыбнулась. Трэйтон тоже улыбнулся, и снова обнял, нежно на этот раз. Ну и опять всё испортил, пробормотав в мою макушку:

- А того заморыша я убью, если ещё раз увижу рядом с тобой.

Похоже, не только мне надо учиться молчать. Потянулась к нему и накрыла его губы своими, пока ещё чего-нибудь лишнего не ляпнул.

Нежный, едва уловимый поцелуй начал перерастать в более эмоциональный и глубокий. И мы сорвались.

Чувства и эмоции перемешались так, что я уже не могла разобрать - где его, а где мои. Осенний холод отступил, сменившись жаром. Его прикосновения к обнажённой коже рук и плеч почти обжигали, а поцелуи лишали последних остатков здравомыслия. Всё происходило так стремительно, что у меня просто не было шанса одуматься и прекратить это безумие. Я даже не заметила, когда Трэйтон успел расстелить на влажной траве свой плащ и уложил меня на него. Моё бальное платье было нещадно изорвано, но и я не осталась в долгу - пострадала рубашка лорда. И откуда только взялись силы разорвать довольно крепкую ткань? Прикосновения его рук и губ обжигали, но дарили ни с чем несравнимое удовольствие. А когда соприкоснулись наши обнажённые тела мне показалось, что воздух заискрился от окружающего нас жара. А поцелуи становились всё настойчивее и откровеннее. Его губы, казалось, решили исследовать каждый миллиметр моего тела. И уже было неважно, чей восторг поглощает нас – мой, или его. Ощущения стали общими. Одно чувство непогрешимого счастья на двоих. Боль мы тоже разделили поровну. Но она мгновенно померкла под напором чувства ликования и обладания… кажется, не моего... А потом память просто отключилась, не оставив никаких воспоминаний о самом значимом событии в жизни каждой девушки.