Похищение - стр. 9

– Не думаю, что пробуду долго. Я приехал три недели назад. Уже думаю возвращаться в Испанию.

– В Испанию? – Она удивленно подняла брови. Она помнила, как тесно его жизнь была связана с Парижем, и не могла себе представить его вне этого города.

– Там война. Я воевал там два года.

Она кивнула. Вот теперь все понятно.

– Я так и думала, что ты, наверное, там. – Да, война – это как раз для него.

Она была права. Он просто не мог не поехать в Испанию. Ему нечего терять. И искать нечего. И незачем оставаться дома.

– А ты?

Он пристально посмотрел ей в лицо. Странные вопросы, такие вопросы не принято задавать в церкви, но каждому из них хотелось узнать все друг о друге.

Она долго молчала, а потом ответила чуть слышно:

– Я замужем.

Он кивнул, стараясь не показать своей боли. А ведь ей удалось мгновенно растравить рану, которая не заживала очень долго.

– Я его знаю?

Вряд ли, ведь он провел за границей целых семнадцать лет. Но по ее внешнему виду можно заключить, что она замужем по меньшей мере за Астором.

– Не думаю. – На самом деле она знала, что ее муж был когда-то другом Делони-отца. Муж был на двадцать пять лет старше ее. – Его зовут Малкольм Паттерсон.

В ее глазах не было радости, когда она произносила его имя. И гордости не было. Поля шляпы закрыли от него ее лицо. Что-то неясное послышалось в ее словах, что-то такое, что ему не понравилось. Она была прекрасна, но вовсе не выглядела счастливой. Так вот что с ней произошло за эти семь лет. Он не был ошеломлен. Но он был встревожен. Да, именно так.

– Знакомое имя, – холодно сказал Чарльз, и ему очень захотелось еще раз взглянуть Мариэлле в глаза. – И ты счастлива?

А если бы он сейчас предложил ей вернуться к нему, что бы она ему ответила? Ему-то самому было ясно, что она не должна отказываться.

Она не знала, как ответить. Она ценила свой брак. Малкольм пообещал заботиться о ней в то самое время, когда забота была ей так необходима, и он сдержал обещание. Он не дал ей предаться отчаянию. Он был к ней добр. Но в первое время она не отдавала себе отчета в том, что муж ее может быть холодным, чужим, что ему порой будет не до нее. Слишком часто он бывал занят. И все же во многих отношениях он был идеальным мужем. Умен, вежлив, предупредителен, обаятелен. Но он – не Чарльз... нет в нем страсти, пламени... Не его лицо представлялось ей в те часы, когда она находилась на грани между жизнью и смертью... Не его имя она шептала... Они это знали, и Малкольм, и Мариэлла.

– Чарльз, я спокойна. А это много для меня значит.

С Чарльзом нельзя было быть спокойной... С ним было упоение, счастье, страсть, любовь... порой отчаяние... И горе было, такое же огромное, как и страсть.

– Я тебя видел... в Испании... я бредил, когда меня ранили... – сказал он словно в полусне.

«А я тебя видела каждую ночь», – хотела сказать Мариэлла, но не смогла. Только улыбнулась.

– Бывают призраки, Чарльз.

И есть среди них такие, что приносят боль.

– Нет, не призраки. Разве мы – призраки? Призраки – и все?

– Может быть.

Только проведя два года в санатории для душевнобольных, она поняла, что кошмар кончился и теперь можно жить – пусть с болью в сердце, но все-таки жить после всего, что произошло. Сейчас нельзя рисковать, нельзя рисковать даже ради него, ради него тем более нельзя. Не надо позволять себе возвращаться вспять. Да, она все еще бесконечно любит его, но это не имеет сейчас значения. Она коснулась его руки, его щеки, он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась. Он все-таки поцеловал ее в щеку, совсем близко к губам, и она долго не открывала глаз.