Погребенные - стр. 19
– Ну… думаю, как раз десять месяцев назад. – Барон, как мог, пытался выйти из положения.
Кристофер опрометчиво улыбнулся, но тут же опомнился под испепеляющим взглядом Нестора. Глаза его так и сверкали огнем.
– Я понимаю, – с расстановкой произнес старик, понизив голос. – Я отлично понимаю… – И вдруг закричал: – Черт возьми, она мне нужна! Проклятье! Я попросил тебя лишь об одном! Единственная просьба! Ничтожная плата за привилегии, которыми ты пользуешься в этом доме!
Все заметили, что Шарлотту передернуло от этих слов. Аура презрительно фыркнула.
Фридрих глубоко вздохнул и выпрямился.
– Я немедленно покину замок, если ты того желаешь, Нестор.
– Как хочешь, – прошептал старик, глядя Фридриху прямо в глаза.
Нестор побледнел. Он стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Звук его шагов стих в коридоре.
О чудесах Намибии тем вечером больше никто не говорил…
Возможно, именно рассказы об экспедициях по неизведанным краям и заразительное бесстрашие барона подсказали Кристоферу план действий.
Собравшиеся в гостиной разошлись спать после странного выступления Нестора, но Кристофер не мог сомкнуть глаз. Часы тянулись за часами, а он все думал. Планы в его голове рождались один за другим, но все они никуда не годились. Нужно идти кратчайшим путем. Прямо сейчас, иначе он навсегда потеряет сон. Его снедало любопытство и жажда открытий. И так было всегда – Кристофер просто не умел жить по-другому.
В приюте над его любопытством часто потешались. В голове Кристофера до сих пор звучали крики и смех бегущих за ним по коридору мучителей. Те совали ему в лицо пыльные книги и с наслаждением наблюдали за приступами кашля.
Только брат Маркус понимал Кристофера. Но и его порой пугали любопытство и рвение юноши. Что заставляло Кристофера, задыхаясь и кашляя, изучать старые рукописи и книги, в то время как здоровые дети не испытывали ни малейшего интереса к печатному слову? Брат Маркус не знал ответа на этот вопрос. Да и сам Кристофер не знал.
Взошла луна и осветила оконный витраж: три высокие колонны, которые возвышались над огромной шахматной доской. В просветах между колоннами было небо, причем в первом проеме светило солнце, во втором – луна, в последнем мерцали звезды. К средней колонне была приставлена лестница, верхний ее конец терялся высоко в дымке облаков. По ступенькам взбирался человек. А на шахматной доске он оставил три предмета: Библию, квадрант и астролябию.
Откинув одеяло, Кристофер встал. Лунный свет падал сквозь витраж, рисуя причудливые узоры на обстановке комнаты. А комната у Кристофера была большая, по сравнению с приютскими каморками – просто огромная. В приюте просторными были только спальни, в которых жили десятки детей, да еще столовая. А эта комната принадлежала одному Кристоферу. Войдя сюда впервые, он почувствовал, что наконец сможет свободно дышать в помещении: Шарлотта убрала книги с полки рядом с массивным дубовым шкафом и украсила ее цветами.
Быстро натянув одежду, Кристофер босиком прокрался к двери. Он прислушался, не ходит ли кто поблизости, осторожно повернул ручку и беззвучно выскользнул в коридор. Его комната находилась на втором этаже, в восточном крыле, в конце длинного коридора, рядом со спальнями Сильветты и Даниэля. Спальня Ауры располагалась этажом выше.