Пограничник против Абвера - стр. 24
– Позвоните с разъезда в милицию. Пусть остановят поезд.
Бойцы махнули рукой – поняли, мол.
Несколько минут боец и Федор восстанавливали дыхание. Когда сердце перестало бешено биться, Федор сказал:
– Лезем по поручням на крышу. Делай как я. В случае чего – подстрахую.
Федору проще, не мешает длинная винтовка за плечами. По железным скобам он взобрался на крышу, лег, протянул руку:
– Винтовку давай, без нее сподручнее.
Боец протянул трехлинейку, потом осторожно полез на крышу сам.
– Вниз не смотри, на меня.
Потом Федор руку подал, помог влезть на крышу вагона.
– Всю жизнь высоты боюсь, – признался боец.
– Видишь – преодолел свой страх, одержал маленькую победу над собой. Двигаем вперед. Хочешь – шагай, хочешь – ползи, да хоть на четвереньках.
Боец винтовку через плечо перекинул, поднялся. Поезд уже ход набрал, в лицо ветер бьет, вагоны раскачивает. На ногах стоять затруднительно. Федор в голову эшелона повернулся. Дезертиров не видно, хотя крыши проглядываются до самого паровоза. Спустились где-нибудь в середине состава на тормозную площадку, думают – в безопасности уже. Ну-ну, будет вам сюрприз!
Между вагонами дистанция метр с лишним. Для того чтобы перебраться, надо разбежаться и прыгнуть. Медленно преодолеть не получится. Федор посмотрел вниз. Между вагонами мелькали шпалы. Сорвешься, попадешь под колеса. Смерть глупая, но быстрая. Федор отошел на несколько шагов, разбежался, перепрыгнул разрыв между вагонами. Остановился, повернулся назад. Мозговой уже стоял, в глазах испуг, лицо бледное. Федор по себе знал: страшно. Немного не рассчитал – и тебя уже ничто не спасет. Мозговой разбежался, прыгнул. Федор сразу схватил его за руку.
– Ну, жив-здоров? Вперед.
Федор подходил к концу вагона, осторожно заглядывал вниз. С разбега прыгать не стоит. В торце вагона может быть площадка и дезертиры. Винтовки у них были, сам видел. Лучше перестраховаться. Если площадки не было, разгонялся и прыгал. Его действия повторял Мозговой. После пятого или шестого прыжка между вагонами он уже осмелел.
Вагоны короткие, двухосные теплушки. На боковых стенках надпись трафаретом: «Сорок человек или восемь лошадей». Уже половину эшелона осмотрели. Федор осторожничать стал. Перепрыгнув на крышу вагона, ложился и полз. Не потому, что боялся, а опасался, что дезертиры услышат звук шагов. И не столько услышат, как почувствуют. Деревянные и железные детали вагона хорошо проводят вибрацию и звук. Мозговой, глядя на Федора, поступал так же.
Федор подполз к торцу вагона, осторожно заглянул вниз. Тормозная площадка есть, прислушался. Вроде тихо, только перестук колес на стыках.
Уже хотел встать, как услышал разговор. Как холодной водой окатило, потому что говорили на немецком. Вот тебе и дезертиры! Не дезертиры они вовсе, а диверсанты. И шли к железной дороге, явно зная, где она. Не мост ли взорвать хотели? Тогда почему он не видел тяжелых сидоров за плечами? Оружие у них было, сидоры тоже видел, но легкие, на бегу болтались.
Разведгруппа? Их четверо, наверняка хорошо подготовлены, а с Федором только один боец, да и то с винтовкой. В ближнем бою трехлинейка малополезная, уступает автомату. При штыковой атаке – другое дело. Но какая атака на крыше вагона?
Кричать немцам: «Бросай оружие! – бесполезно, даже опасно, в ответ получишь пулю. И Федор решил стрелять. Хоть один, да останется в живых, потом для допроса сгодится. Вытащил «ТТ» из кобуры, медленно взвел рукой затвор, придерживая, чтобы не клацнул, не насторожил немцев преждевременно. Навес под тормозной площадкой хлипкий, из тонких досок, пистолетная пуля легко пробьет. Свесился с крыши, открыл огонь – веером по всему навесу. Выпустил весь магазин, все восемь патронов. Сразу убрался назад, на крышу, сменил магазин. Со стороны тормозной площадки крики, стоны. Причем кричали по-немецки.