Поговорим? - стр. 6

- И все же…

Дверь в мои родные семьдесят шесть метров я закрыла перед самым его носом, обернулась и ласково спросила:

- Желаете оспорить распоряжение господина Гладько? Или хотите поговорить о том, чем вы накачали Олесю, прежде чем забрали из клуба?

Он изменился в лице на доли секунды. Просто мышцы у губ мелко дрогнули, в глазах появилась сталь, а крылья носа чуть раздулись. Незначительный миг затмила широкая улыбка, но мне хватило и его, чтобы ощутить опасность.

- Бог с вами, какая накачка?! – Хахаль даже хохотнул. – Я встретил Олесю у клуба, когда она вызывала такси. Сбивалась, набирала номер и сбивалась повторно…

- Охотно верю, - произнесла так, чтоб уж точно стало ясно - не верю ни на грош. – Взглядом указала на дверь тамбура и пожелала: - Доброй ночи. – И понимая, что он не собирается уходить, как бы между делом добавила: - К слову, у меня тут камера.

Дверь за ним захлопнулась со звучным и матерным пожеланием для меня. Судя по грохоту, который донесся из квартиры, именно такой, насыщенной погаными событиями ночь мне и предстояла.

***

Олесю рвало два часа кряду с двадцатиминутными перерывами. Я успела пожалеть об изгнании ее кавалера, когда не смогла дотащить старшую Гладько до ванной, поэтому бегала то с тазиком, то с кружкой воды. Материлась, пытаясь в очередной раз дозвониться до их папочки, и ждала «скорую». Где-то на четвертом забеге и десятом заверении: «Алиса, все в порядке. Спи» я додумалась обыскать сумку старшей на наличие телефона. Возможно, он у нее на беззвучном режиме и отец сейчас безостановочно звонит красотке?

Оказалось, гаджет сел, а еще оказалось, что на этот эпеловский супер-пупер девайс у меня нет подходящей зарядки. Едва не сорвавшийся с губ трехэтажный мат оборвал дрожащий детский голос:

- Холодная. Она умрет?

- Нет, Алис, она будет жить, - ответила я, запоздало заметив, что ребенок прокрался в прихожую и, прячась за тумбочкой, дотянулся до руки старшей сестры.

- Ее мама умерла.

- Значит, ругать ее будет только папа, - сделала я вполне обоснованный вывод.

Дальнейший диалог прервал звонок в домофон. Прибыли уже знакомые фельдшера, которые, глянув на меня, единогласно постановили, что ночка будет тяжелой. И вообще, я страшная дамочка, вначале соседку с острым животом обнаружила, теперь вот девушку с отравлением приютила.

Без слов соглашалась со всем, записала в блокнот пояснения и предписания, точно зная - в таком состоянии я не способна запомнить ничего. Зато умудрилась попросить их о помощи в переносе больной на диван. Расплатилась сверх кассы и пожелала тихой смены или относительно спокойной. В ответ они пожелали того же.

А зря…

К началу четвертого ночи или уже утра я успела окончательно вымыть пол, искупаться, попить чаю и крепко заснуть возле Алисы, когда в мою дверь, опять минуя тамбурную, забился кто-то нервный и очень злой. Их было четверо. Шкафчик, блондин, временно переименованный в Тимура, его друг-товарищ по тасканию чемоданов, и какой-то взъерошенный мужик с сумасшедшим взглядом. Впрочем, может, у него взгляд стал озверевшим, когда я непреклонно сообщила, что впущу в квартиру двоих, а остальных прошу убраться на лестничную клетку.

- Ты… - непечатная ругань была подкреплена пинком двери.

На это я ответила, что остальным придется спуститься на первый этаж.