Погоня за панкерой - стр. 31
И тут мой муж быстро написал три шестерки.
– Шесть шесть шесть, – удивленно сказала я. – Число Зверя.
– Что? А! Откровение Иоанна Богослова. Нет, я слишком небрежно написал. Ты подумала, что это «666», но я хотел написать вот это: ((6) >6) >6. Шесть в шестой степени и результат тоже возводится в шестую степень. Получается вот такое число: 1,03144х10>28, или, если полностью, то 10,314,424,798,490,535,546,171,949,056. Иными словами, у нас этих вселенных более десяти миллионов секстиллионов.
Да, вот уж откровение!
Пока я его переживала, Джейк продолжал:
– Эти вселенные – наши ближайшие соседи, к ним ведет одно вращение или одно перемещение. Но если включить комбинации вращения и перемещения – представь гиперплоскость, проходящую через супергиперконтинуумы в стороне точки «здесь и сейчас», то результат становится неисчислимым. Это не бесконечность, поскольку у бесконечности нет смысла. Это то, что невозможно сосчитать. Число, которое не может быть субъектом манипуляций той математики, которую мы знаем на данный момент. Все эти вселенные достижимы с помощью континуумохода, но нам неизвестен способ их подсчитать.
– Папа…
– Да, Дити?
– Возможно, тетя Хильда была права. Хоть ты и агностик, ты хранишь Библию, потому что для тебя это история, поэзия и миф.
– Кто сказал, что я агностик, дочь моя?
– Простите, сэр. Я пришла к такому выводу, потому что ты никогда не желал говорить на эти темы. Моя ошибка. Отсутствие данных не может оправдать неверного умозаключения. Но это ключевое число – одна целая три тысячи сто сорок четыре стотысячных на десять в двадцать восьмой степени – возможно, это и есть «Число Зверя».
– Что ты имеешь в виду, Дити?
– Что «Откровение» не просто история, не просто хорошая поэзия и даже не миф. Должна быть какая-то причина, чтобы большое количество ученых мужей включили «Откровение» в состав Библии, выкинув несколько десятков евангелий. Почему бы не использовать бритву Оккама и не принять за рабочую гипотезу, что «Откровение» нужно читать именно так, как оно написано. Как пророчество.
– Хм-м. На полке под лестницей, рядом с Шекспиром. Библия короля Якова. Остальные три не надо.
Дити вернулась через минуту с книгой в черном, изрядно потрепанном переплете – что очень меня удивило. Я читаю Библию, у меня есть на это причины, но я никогда бы не подумала, что Джейкоб способен на такое. Браки всегда заключаются между двумя незнакомцами.
– Вот, – сказала Дити. – Глава тринадцатая, стих восемнадцатый. «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его – шестьсот шестьдесят шесть»[41].
– Это нельзя прочесть как возведение в степень, Дити.
– Но это перевод, папа. Разве оригинал не был на греческом? Я не помню, когда придумали записывать показатели степени, но греческие математики того времени возводить в степень определенно умели. Предположим, что оригинальный текст гласил: «дзета, дзета, дзета!»[42], и схоласты, которые не были математиками, ошибочно перевели это как «шестьсот шестьдесят шесть».
– Это… домыслы, дочь.
– А кто учил меня, что мир не только более странный, чем мы представляем, но и более странный, чем мы можем представить? Кто уже показал мне две другие вселенные … и вернул меня целой и невредимой домой?
– Подожди чуток! – воскликнул Зебби. – Вы с папой уже испытывали машину пространства-времени?