Погоня за оружием - стр. 22
– Семен Семеныч! Не стыдно тебе женщин пугать! – с шутливой строгостью обрушилась на Три Семерки Милославская.
– Таких хорошеньких – не грех! – посмеиваясь, ответил Руденко. – Садись, покатаемся.
Семен Семеныч открыл дверь машины, и Джемма, опережая хозяйку, юркнула в автомобиль.
– Мадам, последуйте же примеру своей любимицы, – настаивал Руденко, глядя на все еще стоявшую в нерешительности Яну.
Милославская села в машину и потрепав Джемму по шерсти, произнесла:
– Наше телепатическое общение прямо выдает все мои мысли! Я только еще раздумываю, как поступить, а она уже чувствует, что хозяйка расположена благожелательно.
– Вот бы мне жену такую понимающую, – тоскливо произнес Три Семерки, – чтоб молчала и всегда угадывала, чего мне хочется. Угадывала и выполняла… – мечтательно добавил Руденко.
– Тебе грех жаловаться, бессовестный, – пристыдила Милославская друга.
– Да, – согласился Семен Семеныч, – сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит!
– Посидим где-нибудь? – предложила Яна.
– Вообще-то, я на работе…
– Знаю я вашу работу, – усмехнулась Милославская, – уж на это всегда часок урвете. Работа – не волк, а произведение силы на расстоянии.
– А я вообще считаю, что работа не хрен, извиняюсь за выражение, сто лет простоит.
– Сема! Ты же знаешь, что я не терплю подобных выражений! – возмутилась Яна.
– Пардон, пардон! Может в «Рандеву» обоснуемся? – Руденко кивнул на кафе, мимо которого приятели в этот момент проезжали.
Джемма облизнулась, будто понимала, о чем идет речь.
– А может поищем что-нибудь более подходящее? – предложила Милославская.
В «Рандеву» собирался определенный круг людей, в который приятели явно не вписывались.
– Брось ты! Надо жить так, как это тебе удобно! – возразил Три Семерки. – Знаешь поговорку: любишь кататься – имей сто рублей? Так вот, мы лучше эти сто рублей здесь прокушаем, чем бензин катать!
– Ты становишься практичным.
Руденко свернул к «Рандеву» и припарковал машину неподалеку от входа.
Официант в кипельно-белой рубашке сразу же памятником встал у столика.
– Мне судака под маринадом и белого вина, – заключила Милославская, передавая меню Руденко.
– Да… Хочешь петь – пей! А я вот и спел бы, да пить на работе не полагается, – завистливо протянул Три Семерки.
Молодой человек, ожидая решения клиентов, продолжал стоять, вытянувшись по струнке.
– Придется выбрать блюдо для трезвенников, – Руденко провел указательным пальцем по усам и посмотрел на официанта, – мне яйца в мундирах и картошку во смятку. А-а-а-а! – он зашелся смехом, но увидев еще более окаменевшее лицо работника ресторана, оправился: – Порцию щей и чаю горячего, с лимоном! Во как мы, – он подмигнул официанту, – чисто по-русски!
Пока работники кафе суетились по поводу осуществления этого заказа, Милославская решила начать разговор на главную, интересующую ее сейчас тему.
– Сем, насчет пистолета нет продвижений никаких? Что, вообще, новенького?
– Ха! Ищи негра ночью!
– Что? Все так безнадежно?
– Нигде ничего! Никто ничего не слышал, никто ничего не видел. В наличии не имеется!
Руденко говорил обрывками фраз, видимо, потому, что эмоции его переполняли. Впрочем, Яна привыкла к тому, что он иногда так высказывался, поэтому прекрасно все понимала без перевода на русский язык.
– Ты хоть знаешь, что по этому поводу не один я беспокоюсь? – с ухмылкой спросил Семен Семеныч. – Начальник твоего Щербакова, Харитонов Семен Данилович, озадачил своих подчиненных, и не своих тоже, до самых костей мозга. «Макарова» уже почти вся местная ментура и ищет.