Поездки с отцом - стр. 13
Ведь в отличие от обычного хищника, человек хищник несёт ответственность за пойманную осетровую рыбу. Не каждому человеку по закону и по карману можно кушать такую ценную рыбу.
Перевёл свой взгляд с биноклем на работников рыболовного совхоза, которые помогали осетровой рыбе пробиваться вверх по реке, метать свою икру к рождению будущего потомства. Лишь сейчас сам понял, зачем, пацанам большие сочки?
Пацаны ловили большими сочками любопытную молодую осетровую рыбу, не готовую к метанию икры. Оттаскивали молодняк из мели к глубине моря и отправляли их обратно в морскую стихию, чтобы они там подросли до своего размножения.
Все были заняты полезным делом. Только мы с отцом мучились от безделья. Впереди на водяной морской глади до самого горизонта нет ничего, что могло вызвать наш интерес к браконьерству. За много километров нет ни лодок, ни катеров и даже нет ни одного рыболовецкого баркаса. Словно все знают, что во время нереста осетровой рыбы в этом месте нельзя проплывать.
У меня от бинокля стали болеть глаза. Стало совсем неинтересно разглядывать картину нереста осетровых рыб. Повесил бинокль себе на шею и достал из своего вещмешка бурдюк с козьим молоком, а также лаваш, завёрнутый в полотенце. Козе молоко в бурдюке было холодное, как со льдом. Лаваш в полотенце был такой горячий, словно его только что сняли с горячих камней.
Налил отцу в кружку холодного козьего молока. Затем себе тоже налил в кружку козье молоко. Отец в это время руками разделил лаваш на два куска. Один кусок лаваша ещё раз разделил на две части. Большой кусок лаваша завернул обратно в полотенце.
На Кавказе не принято домашний хлеб резать кинжалом или ножиком. Это большой грех. Так как хлеб приравнивают к чему-то живому. Даже очень близкому. Словно родственник, которого нельзя резать ножиком. Грех и всё!
Моя бабушка всегда говорила мне, когда делила домашних хлеб руками, что Бог хлеб ломал и людям давал, но не резал. Нельзя резать то, что в руки людям дал Бог. Иначе можно накликать от Бога беду себе и своим близким.
У нас в роду и в семье даже атеисты соблюдали обычаи своих предков. Может быть, именно поэтому у нас в роду много долгожителей и с войны все вернулись живыми? Даже те, кто был сильно ранен, в последствие выздоровел. Наверно, нам Бог помог?
– Хватит мечтать! – прервал отец, мои мысли. – Если хочешь, то можешь поспать. Подежурю.
– Спать совсем не хочу, – отказался, от предложения отца. – Мы сколько будем тут дежурить?
– Как только люди с реки уйдут, так сразу к нам на смену придут с совхоза, – ответил отец, убирая продукты обратно в мой вещь мешок. – Браконьеры могут в любое время здесь появиться.
Немного дремал. Изредка поглядывал в сторону реки, чтобы дождаться ухода людей с реки.
Мне уже надоело бесполезное дежурство. Хотелось обратно домой в Новый городок к своим друзьям.
Они, наверно, сейчас на пресных заливах рыбачат или за поспевшими ягодами пошли в Уллубиевскую балку? Джульбарс тоже с ними. Один сам тут в кустах без всяких приключений сижу.
Во второй половине дня нерест осетровой рыбы в реку Сулак быстро пошёл на убыль. Пацаны из аула перестали отлавливать молодых осетровых рыб и отправлять их обратно в море. Пацаны ушли по своим домам.
Рабочих с рыбацкого совхоза тоже стало на реке вдвое меньше, чем было рано утром в начале нереста осетровых рыб. Рабочие помогали пройти с мели на глубину реки, только самой крупной рыба. Осётры и севрюги поменьше размером сами проходили мель у моря.