Поэтическая афера - стр. 31

– Это товарищ Филатова, я здесь ни при чем, – открестился от Жени Зорин.

– Да, это мой товарищ, приехал из Петербурга не так давно, – я кивнул Жене в знак, что это «свои», но уж лучше говорить буду я.

– А чем Вы занимаетесь, Евгений? – спросил Голубев, поправляя очки.

Фитиль немного растерялся, занервничал и не сразу нашелся, что сказать, но посмотрел еще раз на меня и набрался уверенности.

– Я, господа, начинающий поэт, иду к Чернову. Саша обещал меня познакомить, может быть, он оценит мои стихи. Также хотелось бы прочесть их публике, тем более что о клубе у Чернова уже слагаются легенды. По крайней мере, у нас в Петербурге о нем знают все, и попасть к нему считается в высшей степени признаком большой удачи, – Фитиль держался хорошо, складывалось ощущение, что он всегда общается в подобном обществе интеллигентов.

– Почту за честь послушать ваши стихи, молодой человек, – в знак признания закивал Ильич.

Зорин смотрел на меня с восхищением и разве что не аплодировал мне за эту блестящую речь Жени.

– Благодарю. Думаю, у Вас будет такая возможность сегодня вечером. В любом случае, надеюсь, это не будет единственной нашей встречей и мы сможем встретиться в любой другой день, – сказал Фитиль, и все с воодушевлением закивали.

Он мог бы сойти за петербургского студента, сына дипломата, уж больно хорошо он держался в обществе. Он был актером, я видел в нем эту прекрасную игру, которую он исполнял перед нашими знакомыми, и не понимал, почему мы это делаем. Почему мы обманываем даже близких, не говоря о десятках людей, которые придут завтра на выступление Симона Ковальского. Я наблюдал за общением, которое происходило за нашим столом. Всем был интересен новый человек в нашем круге. Он рассказывал какие-то удивительные истории из жизни Петербурга, и вдруг я заметил, что их же не так давно рассказывал Зорин в квартире у Варвары Ивановны. Правда, из уст Жени рассказ казался более убедительным, и я заметил, что даже сейчас он вкладывает душу в то, что делает.

По дороге к Чернову все шли впереди, мы же с Зориным плелись сзади. Он то и дело вздыхал.

– Много отдал за участие? – спросил я.

– У них там уже была программа на троих участников вечера, пришлось отдать последнее, чтобы Ковальского включили в афишу и он выступил наравне со всеми.

– Ты так и не ответил там, в кафе, кто же будет завтра читать, – я вопросительно посмотрел на Зорина.

– Думаю, Фитиль пускай и читает. Только ночью пусть готовится. Я сегодня его не узнаю, абсолютно другой человек, а как общается со всеми. Он определенно должен понравиться Чернову.

– Это будет грандиозное появление Симона Ковальского, уж я тебя уверяю. Он обязательно должен будет запомниться слушателям, пусть они его и увидят в первый раз, – сказал я, поддерживая решение Зорина.

– Только вот как раз не нужно, что бы он особенно запоминался зрителям. Он должен донести до них свои стихи, сделать это так быстро и так красиво, чтобы они и не поняли, кто это был, лишь на выходе посмотрели еще раз на афишу и увидели среди знакомых фамилий и имен некого Симона Ковальского. Это наш единственный шанс на продолжение нашего коллективного чтения.

– Думаю, у него получится сделать все, как нужно. Я в него верю, – сказал я.

– Я бы тоже очень хотел, вот только что-то мне не дает покоя, – призадумался Зорин.