Поединок - стр. 27

щей «взаимностью». Поединщики сражались как два чего-то не поделивших электрических угря, чьи электрические батареи подпитывались неиссякаемым аккумулятором ненависти, переполнявшей каждую клеточку их крохотных мягких тел. Если бы вот так дрались взрослые бойцы, и то их поединок выглядел бы крайне страшно и жестоко. Здесь же сражались девятимесячные трёхкилограммовые человеческие эмбрионы, сражались за час-полтора до начала родов, не получив ещё имен, по существу ещё и не познав, что такое есть жизнь, но уже прилагающие титанические усилия, чтобы умертвить противника и не допустить его выхода в свет, и это было двукрат страшнее и ужаснее.

Это был бой боёв, естественный отбор в самом рафинированном, первозданном его виде и качестве. Весь Мигдол во главе с Суприм-Д и поставившим кощунственный спектакль Вуайером затаил дыхание, следя за отчаянной битвой якобы невинных младенцев. Вуайеру удалось на сей раз прыгнуть выше головы и удивить шефа. Большой Одержимости Гуманоид был явно доволен и небывалым зрелищем, и талантливым на пакости хронорежиссёром, что случалось с ним крайне редко. Вуайер был не таким подлецом, чтобы думать о моральных тормозах. Он знал, что интересным зрелище получается тогда, когда режиссёр отбрасывает страхи и сомнения и пускается во все тяжкие. Чем неприличнее, чем кощунственнее сюжет и каждая мизансцена в отдельности, тем более приличным (в смысле воздействия на среднестатистического зрителя) получается модернистский хроноспектакль. На такие спектакли, как битва неродившихся младенцев в материнской утробе, нет необходимости приглашать целую свору хорошо оплачиваемых клакёров, ибо каждый, кому посчастливилось присутствовать на уникальной премьере, сам с удовольствием отобьёт ладони, благодаря актёров за доставленное наслаждение и руководствуясь при этом собственными эмоциональными порывами, а не подаваемыми клакёрами «отмашками» к началу заранее спрогнозированной бури оваций.

Конец ознакомительного фрагмента.