Поджигатели. Ночь длинных ножей - стр. 35
– Я понял вас до конца, мой генерал!
– Используйте берлинские связи, Годар.
– Это не составит большой сложности, мой генерал.
– Знаю ваш такт, Годар… Если немцы будут вынуждены оправдать Димитрова, что вовсе не невозможно, пусть он не попадет никуда: ни в Париж, ни в Брюссель, ни в Лондон…
– Скорее всего, он отправится в Москву.
– Да, скорее всего.
– А Москва, мой генерал… – Годар сделал безнадежный жест.
– Так действуйте, прежде чем он переедет советскую границу! Обдумайте все это и, когда у вас созреет план, доложите мне.
– Будет исполнено, мой генерал.
Леганье кивком задержал поднявшегося было Годара.
– Побудьте еще несколько минут, пока я не переговорю с капитаном. Вы должны быть в курсе всего дела! – И Леганье обернулся к Анри: – Одно из главных усилий немцев направлено к тому, чтобы доказать, что этот кретин ван дер Люббе – коммунист. Я понимаю: доказать это трудно. Если бы немцы не растеряли старых связей, они, конечно, получили бы от голландцев точные доказательства тому, что ван дер Люббе – коммунист, будь он в действительности хотя бы индийским набобом. Годар расскажет вам, как это делается.
– Я уже вошел в курс дела, мой генерал, – с готовностью ответил Анри.
– Так возьмитесь за это теперь же: голландцы должны дать все необходимое для доказательства того, что ван дер Люббе – сообщник Димитрова. Вы меня поняли, капитан?
Леганье легким ударом розового ногтя заставил пенсне сделать еще три или четыре оборота на столе и движением головы отпустил офицеров.
Когда пенсне перестало вертеться, генерал осторожно взял его двумя пальцами и легким движением, доставившим ему самому очевидное удовольствие, посадил на нос. Потом он снова подошел к окну и принялся с прежним интересом наблюдать возню птиц в ветвях деревьев.
Курьер дважды заглядывал в щелку притворенной двери в ожидании выхода начальника. Наконец Леганье спрятал пенсне в карман и, заложив руки за спину, медленно проследовал к себе в кабинет. И там еще он некоторое время мерно прохаживался, потом, погруженный в ту же необычную для него задумчивость, сидел в кресле. Наконец, преодолевая какое-то внутреннее сопротивление, он позвонил по телефону. Разговор был короткий, закончившийся фразою Леганье:
– Надеюсь, что ваше поручение в Берлине будет выполнено.
Секретный сотрудник британской разведки, сидевший на контроле телефонных переговоров начальника французского Второго бюро, тотчас передал в Лондон стенограмму разговора, в котором его внимание привлекли слова Леганье о поручении в Берлине.
Заработал телеграф между Лондоном и Берлином.
Частная каблограмма редактора лондонской газеты «Ежедневный курьер» пришла в контору ее постоянного берлинского корреспондента Уинфреда Роу, известного в международных журналистских кругах под кличкою «капитана Роу».
Причина предстоящего появления Годара в Берлине была уже ясна британской секретной службе, и цель его вполне соответствовала намерениям Интеллидженс сервис. Капитан Роу получил предписание помочь Годару выполнить его поручение.
Незадолго до того, как все это произошло, почти непосредственно за тем, как генерал Леганье опустил телефонную трубку на рычаг, майор Годар появился в его кабинете.
– Мне не хотелось говорить об этом даже при капитане Анри, мой генерал…
– Что-нибудь важное?