Поджигатели. Мюнхенский сговор - стр. 22
Дверь за их спинами распахнулась, и на балкон выбежала Марта. Она в испуге остановилась между молодыми людьми. Оба сразу, как по команде, приняли, насколько могли, непринужденный вид. Ярош напрасно пытался придать своему голосу спокойные интонации, когда обратился к Марте:
– Я к тебе. Послезавтра мы едем в Либерец.
Штризе не дал ему договорить:
– Марта не поедет! – И добавил, стараясь придать своим словам как можно более обидную окраску: – С тобой она никуда не поедет!
Гнев снова залил сознание Яроша. Он шагнул к Штризе, но Марта загородила Пауля собою.
– Ты с ума сошел!
– Ты дала ему право распоряжаться собой?
Марта покраснела и опустила голову. Ярош ждал. Наконец он хрипло спросил:
– Уйти?
Она продолжала стоять с опущенной головой и молчала.
Ярош медленно повернулся и, шаг за шагом, спустился по ступеням веранды. Отойдя немного, он приостановился в раздумье, но удержался от желания обернуться и, подняв голову, быстро пошел, глядя прямо перед собой.
Марта так и стояла с опущенной головой. Слезы стекали по ее подбородку, и темные пятнышки отмечали их падение на полотне блузки.
– Ты не должен был… – нерешительно проговорила она.
– Вот еще! – воскликнул Штризе. – Пора все привести в ясность!
Он стукнул кулаком по барьеру веранды. Кастет, все еще надетый на его пальцы, издал громкий звук.
– Что это? – спросила Марта, боязливо притрагиваясь к стальным шипам.
Пауль коротким ударом расщепил край балюстрады. Марта в ужасе передернула плечами.
– Ты… ты мог бы…
Он взял ее за руку и сильным движением посадил в кресло.
– Поговори с отцом, пусть он уберет его отсюда.
– Яроша?.. Он же работает здесь с детских лет!
– Ему здесь не место… Ему и всей этой банде!
– Банде?
– Чехам.
– Но это же чешский завод!
– В прошлом!
– Папа – тоже чех…
– Тем хуже для него!
– Ты держишься так, словно ты тут хозяин.
– Да! Если дядя Ян хочет избавиться от неприятностей, он должен уехать. И как можно скорей!
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Тебе нечего и понимать. Пусть уезжает завтра же.
– Можно подумать, что мы не у себя дома…
Он нагнулся к ее лицу.
– Я хочу добра тебе и всем вашим, ты же знаешь!
Марта не могла смотреть ему в лицо, когда он говорил.
– Тут может произойти такое, чего не сумею отвратить ни я, ни кто-либо другой. Потом, когда все уляжется, отец вернется и все пойдет по-старому. Мы найдем ему место и дело… Ты же знаешь, чем я ему обязан. Неужели я оставлю его! Но теперь он пусть уезжает. Если ты его любишь, уговори его.
Он испытующе вглядывался в ее помертвевшее лицо.
– А мама? Она не оставит его.
– Я достану пропуска им обоим.
– Я знаю: папе нужно было во Францию, у него там много разных дел.
– Пусть летит во Францию! – обрадованно сказал Пауль. – Он получит пропуск через Австрию.
– Как странно! – прошептала она, оглядываясь так, словно смотрела на все, что окружало ее, в последний раз. – Нужно уходить из дома… Не понимаю, как могла бы я уйти. Мне, чешке, уйти из Чехии?
– Ты чешка?! – в деланном ужасе Штризе всплеснул руками. – Сколько тебе твердить: забудь, забудь, забудь! Ты рождена немкой. Пойми свое предназначение, Марта. Пойми высокую миссию, которую возлагает на тебя наш великий народ и наш фюрер.
– Я не знаю его, я не хочу его знать, – в страхе прошептала она.
– Тебе дано стать проводником наших идей в этой стране, нашим передовым бойцом. Мы пойдем с тобой рядом.