Подземный художник - стр. 49
Заметив ее упадочное настроение, любовник посоветовал вернуться в театр и дал живой легенде денег на «Чайку». Спектакль вышел грандиозный и безумно дорогой. Сцена представляла собой бассейн, заполненный водой, где плавали надувные лодки в форме огромных чаек. У каждого персонажа имелась своя лодка: и у Аркадиной, и у Треплева, и у Тригорина, и у всех остальных. Только у Нины Заречной, которую играла Лида, лодки не было, и она весь спектакль прыгала с одного плавсредства на другое. В этом-то и заключался, как говорится, главный художественный цимес. Щедро проплаченные критики взорвались вулканом восторгов. После третьего спектакля Лида отказалась от роли.
– Почему? – удивился Эдуард Викторович. – Всем так нравится!
– Я – чайка? Нет, не то… – усмехнулась она.
Однажды он заночевал у нее после командировки, а когда утром зашел на кухню, Лида смотрела в окно.
– Что-нибудь интересное?
– Нет, все как обычно. Время содержанок.
– О чем ты, Ли?
– О том, что вижу. Раньше всех уезжают чиновники – в восемь. Потом – бизнесмены, около девяти. А сейчас двенадцать – час содержанок…
Эдуард Викторович выглянул в окно – и действительно: на широком дворе садились в машины, дружески приветствуя друг друга, сразу несколько молодых, длинноногих, дорого одетых девиц.
– Ты тоже обычно выходишь в двенадцать?
– Нет. Не хочется чувствовать себя содержанкой.
– Никогда больше не произноси этого слова! Никогда. Ты не содержанка. Ты женщина, которую я люблю…
– Конечно! Я женщина, которую ты любишь и содержишь…
– Не надо так! Поверь, я очень хочу на тебе жениться. Но я не могу!
– Я тебя никогда об этом не просила.
– А почему ты не просишь?
– Во-первых, потому, что проситься замуж нелепо. Просятся собаки на двор…
– А во-вторых?
– А во-вторых, у тебя жена, дети. И я не собираюсь ломать твою жизнь.
– Что же ты собираешься?
– Собираюсь быть с тобой, пока нам хорошо вместе.
– А если тебе станет со мной плохо?
– Но ведь ты тоже уйдешь, когда тебе станет со мной плохо!
– Мне никогда не станет с тобой плохо! Запомни это как следует!
– Ну что ж, значит, я всегда буду твоей любовницей, а твоя жена будет твоей женой.
– Да, моя жена всегда будет моей женой! Я поклялся.
– Ты? Поклялся?! Это на тебя не похоже…
– Ты просто плохо меня знаешь.
– На чем же ты поклялся? На Библии или на контрольном пакете акций?
«Фу, как нехорошо!» – возмутилась Дама.
«Давай, Зольникова, дожимай!» – похвалила Оторва.
– Остроумно! – после долгого молчания проговорил Эдуард Викторович. – Я поклялся здоровьем детей.
– Зачем?
– Я не могу тебе объяснить. Оля сделала для меня очень много. Она родила мне троих детей. А потом, после операции…
– Она болела?
– Да, очень сильно. После операции она сама предложила, чтобы я себе кого-нибудь нашел.
– И ты нашел себе Ли?
– Не сразу. Оля меня любит и хочет, чтобы я не испытывал никаких… проблем.
– Ого! Значит, я не простая любовница…
– В каком смысле?
– Я разрешенная любовница. У тебя замечательная жена. Я восхищена! Это же настоящее агапэ!
– Какое еще агапэ?
– Греки называли так жертвенную любовь.
– Откуда ты знаешь?
– В училище нам читали античную литературу. Я запомнила.
– Значит, с Ласкиным у тебя было агапэ?
– Нет, иначе я бы его не бросила – жалким и распадающимся… Дети здоровы?
– Что? Да, конечно…
– Ну и слава богу! Она знает обо мне?