Подземная тюрьма - стр. 36
Так, ладно, закончим на этом: время поджимает: пора топать к дому номер четыре.
И все сантименты и сомнения как ветром сдуло.
Они мне сейчас нужны?
Вряд ли.
Ну так и пусть все эти «размышления у парадного подъезда» остаются здесь, в прошлой жизни. А мне надо торопиться: впереди меня ждет дикий карьерный рост и великие дела.
Через «калитку для генсеков» я просочился гордо и достойно, как и подобает заслуженному герою. То есть на «вахте» меня спросили фамилию, проверили документ, куда-то позвонили и сказали, что я могу проходить – меня уже ждут. Все было чинно, вежливо, предупредительно – как, впрочем, я и ожидал. Ну вот, начинается вознесение простого смертного на Олимп Власти…
В «прихожей» меня приняли с распростертыми объятиями. Комитет по встрече состоял из нескольких румяных богатырей в прекрасно сшитых костюмах, которые (богатыри, а не костюмы) источали в мою сторону дикую приязнь и полнейшее радушие.
Вот оно! Я еще даже никуда не вознесся, стою у самого подножия Олимпа, но сразу видно: здесь живет и трудится элита, которую оберегают от простых смертных отборные наемники, обученные, откормленные, преданные и вышколенные. И столько приязни и доброты в их глазах, что поневоле веришь: это все – мне, потому что я теперь – персона.
Богатыри еще разок проверили мои документы, куда-то позвонили, уточнили и предложили пройти на досмотр.
Да, вот тут я слегка остыл в своих восторгах и насторожился. Тем более что за мной следом просквозил какой-то невзрачный хмырь, в сторону которого никто из богатырей даже ухом не повел.
– А это обязательно?
– Да, разумеется. Это стандартная процедура.
Ладно, стандартная так стандартная. А хмырь, по всей видимости, какая-то очень важная шишка, поэтому его никто и не притормозил. Я же здесь пока никто, так что не будем скандалить и портить о себе мнение с самого первого шага в этом достославном учреждении.
– Ну хорошо, пойдемте.
В досмотровой (или смотровой – сейчас уже и не помню точное название) меня заставили раздеться до трусов, промяли цепкими руками каждый шов моей одежды, затем «прозвонили» каким-то прибором с выводом результатов на экран, после чего предложили мне… снять трусы.
О как… А не слишком ли это круто для героя?!
– Послушайте…
– Да-да?
– Может, вам это покажется странным, но… Я рассматриваю это как унижение человеческого достоинства.
– Рассматривайте, как вам будет угодно. – Это было сказано все с той же приветливой улыбкой и даже без малейшего намека на ерничество. – Но это обязательная процедура.
– И что, меня теперь каждый раз будут вот так досматривать – по полной программе?
– Ровно до тех пор, пока вас не внесут в список постоянных посетителей или обслуживающего персонала.
– А к кому надо обратиться, чтобы меня внесли в этот волшебный список?
– Ну, это уже не наша компетенция. Если там сочтут нужным… – тут последовал тычок пальцем вверх, – …то вас обязательно внесут. Вы трусы сами снимете или вам помочь?
Ну и что тут поделаешь? Пришлось снимать. Было стыдно и горько. Как же так? Разве так можно – с героем?!
В довершение ко всему этому позору меня заставили нагнуться и раздвинуть ягодицы.
Эмм… А где-то я про что-то такое читал или слышал…
Вспомнил: мой давний знакомый по прошлой жизни, старый портретист Кожедуб, очень давно сидевший за валютные операции, рассказывал, что вот так же «шмонают» в тюрьме, с раздеванием, раздвиганием и прочими сопутствующими экзерцициями. Поэтому, памятуя о предложенной только что помощи в снятии трусов, я не стал дожидаться повторных предложений по теме и сделал все сам. И даже нашел в себе силы со скрипом пошутить: