Подземная тюрьма - стр. 31
– Эмм…
Если вам интересно, я скажу: отец мой был атташе по культуре в одной из стран Восточной Европы. Мать – простой сотрудницей посольства, там и познакомились, на службе.
– Что такое? – недовольно нахмурился Первый. – Какие-то проблемы?
– Нет, все нормально. Просто…
Просто мои родители погибли много лет назад при весьма странных обстоятельствах (подозреваю, что они так и останутся невыясненными до конца моей жизни), и меня воспитал дядя – брат отца. То есть такие вопросы задавать бестактно: был бы на моем месте не такой бесчувственный чурбан, мог бы, наверное, расплакаться.
– А ты в курсе, чем они занимались на самом деле? – подсластил пилюлю Второй.
– Догадываюсь.
Нет, дядя меня учил отвечать по другому: «служили Родине». Он, кстати, сейчас тоже за «бугром», но по причине преклонного возраста работает уже не на систему, на одну частную фирму с офисом аж в Аргентине. Но я ведь и в самом деле догадываюсь, хоть мне никто из близких ничего и не говорил на эту тему. Я не одну книгу прочел насчет того, чем наши атташе по культуре занимались за рубежом в «свободное от исполнения основных обязанностей время».
– Это хорошо, что ты догадываешься. Значит, ты догадливый, – плоско пошутил Первый. – А я думал, ты скажешь: «Служили Родине»…
– А скажи-ка, догадливый ты наш… – ласково спросил Второй. – Как ты думаешь… случайно все это произошло или здесь какой-то умысел?
– Эмм… – опять замялся я.
– Нет, мы знаем, как все было на самом деле, – внушительно добавил Первый. – Но нас интересует твое мнение как очевидца.
– Как непосредственного участника, – уже привычно добавил Второй. – Ну так что: это была трагическая случайность? Или здесь кроется нечто большее?
Да, вот это интересный вопрос. Еще полчаса назад я был уверен, что это трагическая случайность. Но после знакомства с домыслами и сплетнями у меня возникли некоторые сомнения. Да и вопрос, согласитесь, вполне провокационный. Скажешь сейчас «случайность» – а потом выяснится, что это не так. А потом вдруг еще выяснится, что накануне я беседовал со старшиной и был вполне в курсе ситуации. Ну и начнут таскать за умалчивание или укрывательство – с этих станется.
– Так, ну и какие проблемы? – досадливо поморщился Первый. – Почему не отвечаем?
– Не знаю, – осторожно заявил я.
– Не знаешь, случайность это или нет, или не знаешь, что сказать? – живо уточнил Второй.
– Не знаю, что сказать, – признался я, ловя неодобрительный взгляд особиста. – У меня сомнения…
Ага, понял, надо было выбирать первый вариант. Промазал маленько: захотел показаться честным и преданным – и не получилось.
– Тэ-экс, – словно делая вывод, протянул Первый. – А скажи-ка, любезный, о чем вы там беседовали с Вацетисом накануне покушения?
Ох ты, как же все быстро катится не туда! Уже «любезный» и даже «накануне покушения»?
– А откуда вам…
– Отвечать! – рявкнул Первый, крепко хлопнув ладошкой по столу.
Ай-я-яй… И кто же сдал? Вроде бы рядом никто не терся… У нас там что, какие-то подслушивающие устройства стоят? Если так, то дело плохо: напомнить вам, какую тему, в числе прочего, мы обсуждали с ныне покойным камрадом Вацетисом?!
– Саша, не молчи, – ласково попросил Второй. – Скажи что-нибудь, ты же неглупый парень.
Так, ну и что теперь ответить? Если есть запись и соврешь: беда. А если нет и скажешь правду: тоже беда. Да еще и дураком окажешься. Вот такая техническая вилка получается.