Подземелья Хейвена (сборник) - стр. 8
Стойка с бутылками разбита. Из посуды на полках ничто не уцелело, пол покрывал слой битого стекла. Поверхность стойки бара была иссечена царапинами вдоль и поперек, что заставило Хока подумать о когтях. Хок поглядел на Фишер, та медленно кивнула.
– Ты думаешь о том же, что и я, Хок? – прошептала Фишер.
– Возможно. Это уже нечто большее, чем просто обкуренные шакалом. У человека нет таких клыков или когтей. Мы имеем дело с оборотнем.
Фишер наклонилась, вынула из-за голенища серебряный кинжал и зажала его в левой руке, так, на всякий случай, затем быстро зашла за стойку и махнула Хоку. Он встал рядом с ней. Из-под стойки виднелась верхняя часть туловища бармена. Его горло разорвано, руки искусаны – он пытался защищаться.
– Оборотень? – полувопросительно произнесла Фишер.
– Может быть, – отозвался Хок. – Хотя следы укусов не такие. У них они больше, но уже…
Откуда-то послышалось приглушенное рычание. Хок и Фишер моментально выскочили из-за стойки и огляделись по сторонам. И снова в полуосвещенной, залитой кровью комнате раздалось рычание, на этот раз более громкое, и что-то тяжелое, набросившись на Хока сверху и сзади, сбило его с ног. Существо обхватило Хока ногами, прижав его руки к туловищу, и когтистой лапой попыталось добраться до шеи. Хок упал. Они покатились по битому стеклу. Капитан тщетно пытался вырваться. Он с ужасом почувствовал, как острые зубы вонзаются ему в затылок. Сделав отчаянный рывок, Хок сумел встать на ноги и ударил тварь, висевшую на спине, о стойку бара. Ужасная хватка ослабла. Хок сбросил со спины неведомого врага и отскочил в сторону. В ту же секунду Фишер пригвоздила существо мечом к деревянной стойке.
Какой-то миг Хок стоял в оцепенении. Пронзенная мечом тварь оказалась человеком. Его изорванная одежда пропиталась кровью, скрюченные руки тряслись в судорогах. Кисти тоже были покрыты свежей кровью, словно алыми перчатками. Из страшной сквозной раны на животе вывалились кишки. Умирающий, выкатив глаза и скаля окровавленные зубы, зарычал на Стражей и попытался прыгнуть, но лезвие меча помешало ему. Однако он почти дотянулся когтистыми руками до горла Фишер. Фишер не отступила и завороженно смотрела, как к ней тянутся руки с зазубренными когтями. В голове у нее мелькнула сумасшедшая мысль: как преступнику удалось довести ногти до такого состояния. Хок подскочил к убийце, высоко подняв топор, но ударить не успел – наркоман снова рванулся вперед. Фишер, задыхаясь, полоснула серебряным кинжалом по горлу негодяя. Кровь одурманенного потоком залила ее руки. Глаза безумца помертвели, и он безжизненно повис на лезвии меча. Изабель вытащила клинок, и мертвое тело мягко осело на пол.
– Он сидел все это время на антресолях, – пробормотал Хок, рассматривая труп. – Сидел и следил за нами.
Фишер посмотрела вверх.
– Больше там никого нет. Трудно поверить, что все это сделал один человек, даже если он находился под воздействием шакала.
Носком сапога Хок толкнул мертвого наркомана.
– Зря мы его убили. Он многое мог бы рассказать.
– Он не оставил нам выбора, – сухо заметила Фишер. – Кроме того, ему не дали бы говорить. Когда они под воздействием наркотика, из них и слова не вытянешь, а пока он приходил бы в себя в тюрьме, наркомафия убила бы его даже там. Он был обречен.