Подземелье ведьм - стр. 6
Первым делом, как только дошёл до поверхности, он отправился к тётушке. Той тётушке, которая любила его, приютила мечтателя-сиротку и кормила каждый день горячим ароматным хлебом. Той тётушке, которая никогда не смеялась над его выдумками и защищала от соседских сорванцов. Той тётушке, которой в лицо он бросил со злости самые страшные слова, что только могут вылететь из человеческого рта. Той тётушке, которая не дождалась его возвращения. Он сжал ладони в кулаки, вспоминая, как недавно стоял у маленькой заброшенной могилы, заросшей сорняками. Под грудной клеткой разрывалось сердце, будто израненное когтями диких зверей, но из глаз не выкатилось ни слезинки. И от этого ему стало ещё страшнее. В кого же превратился он, если не в силах оплакать единственного близкого человека, который остался у него на поверхности?
Стейн потёр ладонью глаза, не останавливаясь ни на миг. Дорога к дому, в котором он остановился, была проста. Ещё несколько десятков шагов вниз с цветущего холма, и он окажется на центральной площади. Останется только свернуть налево, за пожелтевшую стену низкого заброшенного домика, заросшего плющом и колючками, и он будет на месте. Снова получит свой ломоть горячего хлеба, чашку похлёбки с пряными травами и кружку пива, чтобы потом завалиться спать в полуразрушенной конюшне на снопе сена. Когда-то он мечтал о такой жизни – свободной от Свейна, соседского раздолбая, что издевался над ним всё детство, и наказов тётушки, вольной. Только вот сейчас отчего-то он не чувствовал ни капли радости от своей свободы.
Он подошёл к уютному дому, окружённому низким деревянным забором. За спиной раздавалась песня уличных музыкантов, а из окон его временного пристанища тянуло ароматным запахом пряной похлёбки. В животе громко заурчало: у Стейна с утра во рту не было ни крошки, а в этом мире, который успел стать для него чужим, есть хотелось постоянно. Может, оттого, что и двигаться ему приходилось гораздо больше, чем в Регстейне – подземелье, носившем красивое название «каменный дождь».
– Камни там и правда часто падали, – вновь, разговаривая сам с собой, прошептал Стейн. В последние дни для него уже стало привычным озвучивать свои мысли вслух. Раньше он постоянно говорил с Ри, читал ей сказки, рассказывал истории, учил читать по свиткам, которые доставляли специально для него Отчуждённые… И вот теперь он один, говорит сам с собой, будто сумасшедший.
Он постучал в дверь, предупреждая о своём приходе. Хотелось быстрее поужинать и завалиться спать, чтобы с утра пораньше снова отправиться на поиски. Кто бы только мог подумать, что найти ход в подземелье будет так сложно? Он, конечно, прекрасно знал, как хорошо ведьмы охраняют свою тайну, боясь повторения трагедии, которая произошла несколько столетий назад… Но и подумать не мог, что не сможет вернуться домой к своей семье. Хотя, чего скрывать, народ Венди его так и не принял. И от этого осознания из глубины души поднималась чистая, ничем не замутнённая ярость с толикой обиды, ведь всё, чем он пожертвовал ради Венди, оказалось напрасным. Своим в Регстейне он так и не стал.
– Проходи, мил человек, чего на пороге топчешься? – раздалось тихое щебетание, доносящееся из глубины дома. В гостиной на дубовом столе уже лежала буханка хлеба, накрытая чистым полотенцем, а Гретта – женщина, приютившая его, суетилась у шкафчиков между зелёных зарослей домашних растений, доставая из плетённых корзин овощи, которые приготовилась подавать к похлёбке.