Подводная одиссея - стр. 22

Спецназовцам, захватившим «Русского витязя», через час после того, как борт «717» покинул Саблин, все же удалось накинуть трос на гидроманипулятор, опутать его, лишить экипаж возможности защищаться. Теперь вытащенный на палубу глубоководный аппарат лежал, будто мертвый кит. Все видеокамеры спецназовцы закрыли чем-то непрозрачным, занавесили снаружи и правый иллюминатор. Происходящее на палубе экипаж «Русского витязя» мог созерцать только через левый иллюминатор. Видно было немногое – два вооруженных автоматами спецназовца в северокорейской форме не сводили с глубоководного аппарата глаз.

Кто-то уже забрался наверх и изо всех сил бил кувалдой по входному люку. К разъему проводного переговорного устройства никто так и не подключился. Заточенным внутри никто пока не делал никаких предложений.

– Снаружи можно открыть люк? – спросил Николай Зиганиди.

– Можно, – ответил Плахин. – Но для этого нужно специально разработанное для этого аппарата оборудование. А у них его нет. Кувалда им в этом деле не поможет.

– Неужели они не понимают, что люк, рассчитанный на давление шестикилометрового столба воды, не поддастся кувалде? Долбят так, что голова раскалывается, – Катя непроизвольно вздрагивала от каждого гулкого удара по люку. – Идиоты.

– Идиоты идиотами, но захватить и транспортник, и нас сумели, – поморщил лоб Зиганиди.

Свет внутри аппарата был выключен, хватало и того, что пробивался от включенных на палубе прожекторов. Плахин показал рукой на монитор. В левом углу виднелась вертикальная шкала, внизу которой краснел, сходя на нет, столбик, похожий на окрашенный столбик спиртового термометра.

– Щелочь в регенераторе воздуха кончается, – сообщил Марат Петрович. – Скоро дышать станет нечем.

– Система вентиляции на аппарате не предусмотрена? – поинтересовался Зиганиди.

– Нет, ни принудительной, ни самотечной, – покачал головой инженер. – Генконструктор решил, что это ослабит корпус. Провентилировать можно, только отдраив входной люк. Но тогда они тут же проникнут внутрь, – Плахин указал взглядом за иллюминатор.

Сабурова криво усмехнулась:

– Глупо получается, задохнуться в глубоководном аппарате, когда он поднят на палубу. Бред какой-то.

– А что мы можем сделать? С этими носителями идей чучхе по-хорошему договориться не получится. Ты посмотри, какие у них глаза, словно у зомби, – Николай пригладил волосы. – А каплей молодец, рискнул и был так близок к победе. Совсем чуть-чуть не хватило.

– Как говорили наши родители во времена СССР: «Чуть-чуть в Советском Союзе не считается», – парировала Катя. – А у нас нет оружия.

Кувалда стучала в люк с регулярностью сошедшего с ума дятла – бум, бум, бум. Каждый удар звонко отдавался в кабине, бил по ушам. Скорее всего, захватившие корабль и не рассчитывали таким образом открыть люк. Просто действовали на психику гидронавтов.

– Воздуха хватит еще максимум на час. Потом начнется кислородное голодание… – предупредил Плахин. – Возникнут видения. Наступит удушье. Мы потеряем сознание. Автоматика настроена так, что после того, как люди, находящиеся в кабине, перестают двигаться, люк отдраивается сам собой. Это на случай, если экипаж потеряет сознание под водой. Тогда аппарат самостоятельно отсоединяет балласт и всплывает. На поверхности происходит проветривание.