Подсолнух - стр. 8
Почти у самого конца Татьяна одной ногой провалилась в яму, но успела задержаться за Ладу. Они оказались на краю свежевырытой могилы. Девушка тут же шепотом указала девчонке спрыгнуть туда и прыгнула следом. За время дождя там успело скопиться немного воды. Землю размыло. Они плюхнулись в самую жижу, зато приземление получилось мягким. Глубина могилы оказалась небольшой, всего метра полтора, поэтому Татьяна села на землю и потянула за собой Ладу. Вскоре послышались крики парней, которые сначала звали их по именам, уговаривая сдаться и выйти, а потом стали обсуждать успешность всего предприятия. Лада в одном бюстгальтере дрожала от страха и холода. Дождь хлестал ее по плечам. Татьяна сидела, приставив палец ко рту, показывая, что нужно быть тихими. Чтобы хоть как-то согреть, она обняла девчонку и прижала к себе.
– Господи, они нас найдут. Что будет? Что тогда будет? – нервно шептала Лада.
Татьяна не стала отвечать, просто сказала, что никто их не найдет. Она и сама не знала, что будет, точнее, что они будут делать, если их все-таки обнаружат. Она тоже боялась, но почему-то чувствовала себя старшей и ответственной за их спасение, хотя сама выглядела хрупкой недотрогой, выращенной в тепличных условиях, по сравнению с уличной оторвой Ладой.
Вскоре раздался вибрирующий звук. Девчонка сначала ахнула, а потом полезла в карман бридж за телефоном.
– Папа написал, – почти беззвучно произнесла она.
– У тебя есть телефон? – крикливым шепотом воскликнула Татьяна.
Снова раздался голос Владимира. Он приближался. Девушки замерли. Степа ответил издалека что-то наподобие: «Здесь никого нет».
Татьяна жестом показала Ладе выключить звук. Приказ тут же был исполнен. Экран потух. Ветер затих, будто прислушивался к ритму бьющихся девчачьих сердец в разжиженной могиле. Владимир медленно шел в их сторону. Они четко слышали хлюпающие шаги. На несколько секунд он остановился. Это были самые долгие и самые страшные секунды в жизни Татьяны. Ей казалось, что сердце перестало биться. Тело холодело. Конечности немели. В груди образовался стянутый вакуум. В казавшейся пустой голове красным светом мигала тревожная сигнализация. Она ни к чему не призывала и ни о чем не предупреждала, просто визуализировала ощущения. Все нервы и вены превратились в эту сигнализацию, пульсирующим красным светом озарявшую пустое сознание. Татьяна вслушивалась в тишину и всматривалась в кромешное небо, казавшееся крышкой гроба, нависающей над их могилой и медленно-медленно опускающейся с каждой секундой.
– Бля, вдруг они ментов щас вызовут, надо валить отсюда, – голос Степы стал слышен отчетливей и громче. – У этой мелкой же телефон с собой был.
– Да, блядь, они же не втупляют, где они, – отвечал Владимир с сомнением.
– Ты че, Лада же местная, – настаивал первый.
Голос его подрагивал.
– Хуйня это была с самого начала.
– Да, блядь, если б не эта сучка дрыщавая, – досадовал Владимир, – щас бы уже развлекались с мелкой.
– Да забей на нее. Пошли, пока на воле.
– Да ща.
Снова захлюпала грязь. Татьяна закрыла глаза, чтобы справиться с космической скоростью сердцебиения. Лада таращилась то на нее, то на небо. Кто-то сделал шагов пять и снова остановился. Прошло еще несколько мучительно долгих секунд, когда сердца обеих стучали где-то в пятках, а души связало морским узлом.