Подработка на том свете - стр. 20
Вот так всегда. Пообещают и на попятный. Магазина нет, холодильника нет, мороженого тоже нет. Чудесное место.
Упоминание о бармене разговорчивая повариха не пропустила.
– Может так случиться, что Костик к нам больше не вернется, – она поставила рядом со мной вазочку с вареньем. – Я буду по нему скучать. Мороженое у него на самом деле получалось отменное.
– Почему не вернется? – я распрямила спину.
– Так для того хозяева и позвали, чтобы его беду уладить, – Мария смотрела на меня как на несмышленого ребенка. – Маялся он, виноватым себя перед невестой чувствовал. Поссорились из–за пустяка, вот он и выбежал из дома разгоряченный, а там телега.
– Не телега, а машина, – буркнул недовольный Ви.
Мария махнула рукой.
– Все едино. С жизнью расстался, а она, бедняжка, думает, что по ее вине Костя под колеса бросился. Слезами себя изводит.
– Маша, – оборвал ее Ви, – ты сама ругаешься, когда в твоей едальне говорят о земных делах. Сейчас–то почему тебя несет?
– Ой, молчу–молчу, – повариха прижала пухлые пальчики к губам, но ненадолго. Слова прямо–таки рвались из нее. – Я одного никак в толк не возьму, когда у вас руки дойдут до моих дел? Сколько еще ждать–то?
– Тебе с нами плохо? – рыжая бровь байкера поползла вверх.
– Нет, не плохо, – повариха опустила глаза. – Только здесь иногда так сильно прихватывает…
Она прижала ладонь к груди.
Ви поднялся и привлек к себе женщину. Постоял, раскачиваясь с ней, будто баюкая.
– Теперь легче? – через некоторое время он расцепил руки, возвращая поварихе свободу.
– Да, – она кивнула и потянулась к завязкам фартука. На ее лице опять светилась улыбка. – Пойду на могилке своей подружки Лидии посижу. Там хорошо, спокойно.
– Иди, милая, – Ви проводил ее долгим взглядом.
Не знаю почему, но сцена с поварихой меня задела. Сделалось обидно за Марию.
– Я поняла, кто вы такие. Вы эксплуататоры душ. Сто лет бедную Машу ради своей корысти удерживаете. Вкусно готовит, да?
Ви вернулся ко мне, сел на скамью. Пока он опускался, у меня живот скрутило от страха. Уж очень серьезен был байкер, от него опять веяло не человеком.
– Маша убила себя. В состоянии аффекта. Когда узнала, что муж погиб на фронте. Говорит, сильно любила, – Ви цедил рубленными фразами. Каждая из них била меня по темечку. – Жизни без него себе не представляла. Оставила двоих детей на произвол судьбы. Круглых сирот по сути. Старая бабка все жилы из себя вытянула, пока подняла их.
– Мария до сих пор не может себя простить, – ахнула я, понимая, какая боль засела в сердце женщины.
– Вот такие грани любви, Маргарита Павловна. Нет Маше покоя и не будет. Пусть лучше здесь, чем...
– Чем в том месте, что уготовано для наложивших на себя руки?
Я ничего не знала о потусторонней судьбе самоубийц, кроме того, что в прежние времена их хоронили за оградкой кладбища. Где же твоя могила, Мария?
Ви поднялся.
– Гость идет. Займись им, – бросил он мне на прощание и покинул помещение.
В дверь позвонили.
Я заполошно подхватилась и понеслась. Мне уже поставили в пример Лидию, ожидая от меня того же качества обслуживания. Но я сама из тех, кто уж если взялся за работу, то сделает ее хорошо.
На пороге стоял серенький человек. Растерянный и поникший. Он ткнул указательным пальцем в мостик очков, заставляя их вернуться на переносицу, но тяжелая металлическая оправа тут же сползла вниз.