Подонок - стр. 8
Так у нас и было, меня это бесило.
Я отдавал, ты отбирала. Я вновь обессилен.
Наивный слишком или чувства остыли.
Стелиться под ноги твои давно не в моем стиле.
Слишком поломаны были наши сердца,
Искрами грели наши чувства без тепла.
Истину слышал от чужих, не от тебя.
Ты хотела убежать, но держалась, как скала.
Хоть и говорил, что все вернуть не поздно -
Я ошибался, у нас все было несерьезно.
Ты не давала мне ответов, одни вопросы.
Голая правда одета в парадоксы.
(с) Леницкий. Люблю
Когда Демьян приехал к матери…. там царили хаос и полная деградация. Это только на суде она выглядела моложаво, храбрилась и держала себя в руках. А на самом деле ее подкосила измена отца. Она сделала из мамы подобие человека. Днем она работала в магазине, раскладывала товар, а ночью бралась за спиртное. Она с трудом узнала собственного сына сквозь марево алкоголя. У нее был очередной запой, с работы уволили. Демьян приехал поздно вечером, нашел ее в нескольких метрах от дома на скамейке, отнес в квартиру, где царил не просто хаос, а самое настоящее бедствие. Практически никакой мебели, пустые бутылки, выкрученные лампочки, вонючий сортир и пустой холодильник. Вместо кровати матрас на полу. Возле двери на соломенном коврике спала ее собака Челси. Немецкая овчарка с подбитой лапой. Демьяна она встретила злобным рыком и вздыбленной шерстью, но подружились они с ней очень быстро – позже собака помогла ему затаскивать пьяную мать в квартиру… держала дверь мордой, а потом облизывала Марьяну с ног до головы и жалобно скулила.
Все, что мать зарабатывала, она пропивала. На человека Марьяна теперь мало походила, да и на себя саму тоже. Испитое лицо, осоловевший взгляд. Сын тогда устроился на работу вместо нее. В магазин грузчиком. Да, он смог. После роскошного дома отца, где даже воду в сортире сливали уборщицы и горничные, он таскал на себе ящики с овощами, зарабатывал копейки и кормил мать, у которой уже начались проблемы с желудком и печенью. Уроки музыки и игры на гитаре были заброшены, только по ночам играл, сидя на полу, закрыв глаза и напевая очень тихо одну из собственных песен.
Когда-нибудь я стану птицей.
Когда-нибудь взлечу на небо,
Чтоб никогда не возвратиться
Туда… где нету даже хлеба…
Туда, где вонь, где грязь и слезы,
Где пропитались стены кровью,
Где омертвело на морозе
Все то… что кто-то звал любовью.
(с) Ульяна Соболева
Свои первые татуировки он набил после третьей зарплаты в грязном подвале у мастера Кеши, который хлестал с горла виски и пыхтел марихуаной в лицо Демона, удерживая косяк зубами и старательно вбивая в смуглую кожу подростка шипы усохших роз, обвивающих человеческий череп.
Жизнь вроде как налаживалась. Долги по квартплате выплачены, чистота, в холодильнике водится еда, и мать медленно вышла из запоя. Она плакала, как ребенок, валялась у Демьяна в ногах и умоляла простить ее, просила показать фотографии Боди, целовала их, снова плакала и клялась, что больше не притронется к спиртному. Обещала, что они начнут новую жизнь. Она попробовала. Честно, по-настоящему попробовала. Но не вышло…
Работали они вместе по вечерам. Мать уборщицей в поликлинике, а сын грузчиком на вокзале. Утром Демьян устроился в школу. Самую простую школу, не лицей и не колледж, и даже умудрялся неплохо учиться, найти себе друзей, перетрахать новых девчонок. И даже начать забывать о своей ненависти к отцу… точнее, чувствовать, как эта ненависть притупляется.