Поднимите мне веки - стр. 67

Сидя в возке, я еще раз прикинул все как следует, сравнивая двух девушек.

Пышнотелая...

Да, габариты вроде почти сходились. Возможно, Ксения на размер-другой крупнее, но особо вглядываться никто не станет, к тому же ряса – одеяние бесформенное, талии и прочего не имеет, а потому попробуй разгляди, что там под нею скрывается – восемьдесят килограммов или восемьдесят пять.

Лицо...

Тут, конечно, тяжелее.

Поставить рядом, и вряд ли кто решит, что они сестры.

Например, цвет волос. Ну с ним ладно – перекрасить недолго. А как быть со всем остальным?

Имеется у них некое сходство, хотя тоже не бог весть, в овале лица, очертаниях бровей и разрезе глаз... А вот цвет их вновь совсем разный – у царевны черный, а у Любавы пронзительно-зеленый, эдакие два изумруда.

Вот это и впрямь беда – тут уж никак не замаскируешь.

Я вначале помрачнел, но спустя минуту припомнилось, как сама Любава, еще в то время когда выполняла мой спецзаказ по Дугласу, как-то поинтересовалась у меня насчет цвета глаз. Мол, может, немцу, как она называла всех иностранцев без разбора, не по душе яхонтовые зенки, а то она их запросто перекрасит.

Я тогда ей ответил, что у зазнобы Квентина черные, и очень удивился: неужто в начале семнадцатого века косметическое искусство на Руси добилось таких высот.

– А ты что, и в самом деле можешь изменить их цвет? – изумился я.

Она в ответ лишь надменно фыркнула, снисходительно посмотрела на меня – ох уж эти тупые мужики – и уже к вечеру была...

Да, точно, именно черноглазой...[26]

Отлично!

Получается, что и за это беспокоиться не надо.

Я вновь повеселел и бодро улыбнулся матери Аполлинарии, которая, постепенно входя во вкус авантюры, успела пожаловаться мне на ряд технических трудностей нашего совместного проекта.

Конец ознакомительного фрагмента.