Поднимается буря - стр. 6

– Первое отделение – занимает первый этаж. Два человека вон в тот коридор, это черный ход. Остальные в холле. Штыки примкнуть. Двери подпереть книжными шкафами, окна задвинуть ими же, оставить только щели для стрельбы. Второе отделение – второй этаж, третье – третий этаж и крыша. Выход на крышу я покажу. Пулемет и связисты – со мной.

Взбегая по лестнице, он на миг обернулся. Настя, успевшая снять каску и стянуть перчатки, продолжала что-то выспрашивать у итальянца, прижав его к стене. Револьвер сыщица убрала в кобуру, но ремешок той, как заметил Дронов, оставался расстегнутым.

Крыша библиотеки в самом деле оказалась совершенно плоской – лишь в центре нее высился квадратный блок из четырех печных труб. Майор взобрался на него, чтобы оглядеться, – шаг несколько рискованный, но оправданный. Кирпичный особняк высился над морем приземистых глиняных мазанок, крытых циновками из камыша, как прибрежная скала над пляжем. Город просматривался практически из конца в конец, мешали взору лишь столбы дыма от пожарищ.

Стена на юго-востоке, похоже, была уже в руках имперских войск. Канонада там стихла, батареи защитников умолкли, а у крепостной башни, защищающей ворота, совершенно ничего не опасаясь, висел причаливший к ней грузовой дирижабль. Не бронированный десантный, а обычный «пехотовоз». Продолговатые силуэты десантных транспортов грозно нависали над городскими кварталами тут и там – высадив солдат, они не ушли в тыл, а лишь поднялись на безопасную высоту.

У северо-западного края Ташкента, как можно дальше от места штурма, теснилась вокруг причалов еще одна группка дирижаблей – два десятка воздушных кораблей разного размера. Увидев их, Дронов нахмурился. Это были европейские «купцы», застигнутые в городе осадой. Британские, французские, голландские суда, шедшие в Индию и обратно. Им никто не запрещал уйти из порта – многие так и поступили. Но некоторые капитаны то ли побоялись, то ли решили пронаблюдать за взятием города, чтобы доложить на родину все подробности. В любом случае их присутствие беспокоило всех – от командования Третьей флотилии до последнего рядового.

– Господин майор! – позвал Николая унтер-связист. – Мы готовы! Устанавливаем контакт!

У края крыши, обращенного к городской стене, связисты развернули две треноги. Одну высокую, с круглым вогнутым зеркалом гелиографа, другую пониже, со стереотрубой. Сейчас унтер принялся наклонять зеркало, подавая сигналы, а его напарник приник к окуляру трубы. Ответ не заставил себя ждать – на другой крыше, почти в километре от них, ритмично засверкали солнечные зайчики.

– Есть связь с батальоном! Они нас видят, – доложил наблюдатель и отклонил трубу назад, чтобы объективы смотрели в небо. – Есть связь с «Б-175» и «Б-161»! Они будут удерживать текущую позицию. «Б-175» готов оказать поддержку огнем. Сигнал – красный дым на цели.

– Дай боже, не пригодится, – качнул головой Николай. – Знаю я их точность… Передайте в батальон, что мы столкнулись с разъездом противника и что можно ожидать контратаки в ближайшее время.

Хлопнув наблюдателя по плечу, он направился к пулеметчикам. Те уже развернули свою «перепелку», направив ствол вдоль главной улицы, и теперь прилаживали на станину бронещиток. В строевых частях его не любили – щиток не держал винтовочной пули и крупных осколков, лишь прибавляя веса оружию. В Азии дела обстояли несколько иначе – круглые свинцовые пульки старых ружей и стрелы из луков имели куда меньшую пробивную силу.