Подмена: кого я люблю? - стр. 20
Иноу слишком глубоко задумался, поэтому очнулся только тогда, когда руки пришлой обвили его шею, а чужое горячее дыхание обожгло щёку.
- Ты соскучился по мне, солнышко? Как давно мы не были вместе! Уже больше недели прошло!!!
Не было ни разрядов, ни энергии, ни эйфории. Более того, прикосновения женщины остро напомнили Иноу вонючую болотную тину, которая смертельно затягивала в себя зазевавшихся путников.
В ложбинке между грудей пришлой блеснул «ауйрен», и кириянин окончательно очнулся. Он стремительно схватил его пальцами и дёрнул на себя.
Дернул грубо, разрывая тонкую цепочку надвое, а пришлая вскрикнула от боли и испуга.
Столкнув с себя руки женщины, Иноу развернулся и стремительно выскочил за дверь, испытывая всё более нарастающее отвращение после ее прикосновений.
Почти с разбега выпрыгнул в окно и ловко приземлился на землю с высоты третьего этажа.
«Ауйрен», зажатый в ладони, согрелся, почувствовав что-то родное. А вот Иноу стал задыхаться. Атмосфера чужого поселения снова начала душить, сжимая горло смертельными тисками.
Кириянин со всех ног рванул в сторону частокола, за которым маячил его драгоценный спасительный лес.
- Кто здесь??? – испуганно крикнул дозорный, увидев стремительное движение недалеко от высокого ограждения. – Стой! Стрелять буду!!!
Иноу, естественно, проигнорировал его и со скоростью яра взмыл вверх, одним прыжком перепрыгивая массивный частокол...
10. Глава 10. Новые лица и возвращение
Лес обнимал.
Как заботливый друг, обнимал энергией жизни, давая утомленному телу Иноу силы.
Кириянин припал к широкому стволу с голубовато-коричневой корой и закрыл глаза.
«Ауйрен» до сих пор был зажат в ладони, но… признаков жизни больше не подавал. С каждым мгновением последние крохи энергии в камне истаивали, а новая в него не вливалась, и Иноу осознал окончательно: хозяин «ауйрена» действительно мертв.
Поморщился, испытав ни с чем не сравнимое чувство боли и потери.
У кириян всегда было так: гибель любого из соплеменников воспринималась ими, как своя собственная. Наверное, это была какая-то всеобщая связь на уровне инстинктов или же само понятие смерти казалось им слишком противоестественным, но сейчас Иноу было плохо, ужасно плохо…
Отлипнув от дерева, он тожественно преклонил колени и быстро вернул себе настоящий облик. Длинные голубоватые волосы заструились по спине до самой поясницы, одежда из чужеродной трансформировалась в обычную – гладкую, полупрозрачную, украшенную орнаментами цветов и растений…
Разжав ладонь, Иноу уставился на камень в руке и тихо пожелал умершему соплеменнику жизни за гранью.
Он не знал, существовала ли она – эта другая жизнь. Никто оттуда не возвращался, чтобы рассказать. Возможно, этот кириянин просто перешел из одной формы существования в другую, и теперь ему хорошо?
От этих мысли Иноу стало ощутимо легче.
С трепетом погладив холодный безжизненный камень, он устроил ему… настоящие похороны. Словно хоронил не украшение, а своего соотечественника.
Выкопал ямку под деревом, обложил его листьями «нермилы», опустил в них украшение и... затянул прощальную песнь…
А где-то за частоколом двое солдат, приставленных следить за главными воротами, испуганно вздрогнули.
- Майк, ты тоже это слышишь? – спросил крепкий рыжеволосый детина своего худощавого и сонного товарища. — Это птица или животное? Почему я раньше никогда не слышал подобных звуков?